еще будешь играть роль невинной овцы?
Я стиснула зубы.
– Ах, да. Простите. Совсем забыла, что на самом деле я должна хорошо знать эту информацию.
Он всерьез полагает, что с момента нашего расставания, я неустанно следила за его жизнью? Положа руку на сердце, сделать это хотелось мне не единожды, и большого труда б не составило. Самиров человек довольно известный, хотя мне ни тогда, ни сейчас, доподлинно неизвестно, чем именно он занимается.
Но найти информацию о его семейном статусе, например, было бы вовсе не сложно. Благо желтая пресса обожает полоскать каждого более менее известного человека этого города.
Но я самоотверженно запрещала себе что-либо узнавать, считая, что так старые раны затянутся гораздо быстрее.
***
– Жить будешь здесь, – спустя пять минут Роберт распахнул передо мной дверь скромной комнаты в самом углу второго этажа. Она больше похожа на каморку для швабр, нежели на пригодные для жизни апартаменты.
Но на роскошь я особо и не рассчитывала. Выбирать не приходится. Не подвал с наручниками – и на том спасибо.
Бросила на Роберта укоризненный взгляд, когда заметила на окнах решётки.
– Как долго? Как долго ты собираешься выяснять правду? День? Месяц? Может быть, год? – постаралась придать тону голоса доброжелательности, но гневный сарказм сочился из меня ядом.
– Столько, сколько потребуется, – жестко процедил он, не намереваясь больше тратить свое драгоценное время на пустой треп со мной.
Девочка, которую мужчина не спускал с рук, начала ерзать. Я ласково ей улыбнулась, успокаивая свою душу. Самое главное, что Пуговка дома и в безопасности. Надеюсь, горе – папаша больше не потеряет ее.
– Или до тех пор, пока ты сама не расскажешь мне правду, – закончил мужчина, проталкивая меня внутрь комнаты.
– То есть до тех пор, пока ты не выяснишь, что я ни при чем?! – не удержалась. Съязвила.
– Хватит болтать, – оборвал меня Роберт. – Дверь запирать я не стану. Но в доме полно охраны. Высунешь нос – сядешь под замок. Поняла?
Я закатила глаза.
Я что, по его мнению, какой-то умалишенный камикадзе – бежать навстречу верной смерти в лице этих амбалов с пушками за пазухой?
– Дочку покормить не забудь, – процедила сквозь зубы перед тем, как Роберт захлопнул дверь.
По ту сторону моментально послышался горький плач девочки.
Душу болезненно царапнуло от этих звуков.
И только тогда я поймала себя на мысли, что Пуговка заплакала из-за меня. На протяжении всего разговора с ее отцом, я бессознательно держала зрительный контакт с девочкой. И нам обеим было легче от этого.
А сейчас нас словно отрезало друг от друга прочной дверью.
Но плач удалялся по мере того, как отец уносил ребенка подальше.
Я села на жёсткую кровать возле окна и оперла лицо о ладони.
Ну? И как долго мне тут куковать?
***
