отец.
Статный мужчина в военной форме и с суровым взглядом.
– Сегодня вечером закатим большой праздник! ― гордо произнес он, стоя у зеркала и застегивая пуговицы на кителе. ― Сейчас заеду в банк, сниму с книжки деньги, съезжу в город за нашей ласточкой, а потом мы это дело отметим.
Папа развернулся к нам с братом и скрестил руки на широкой груди.
– Ну, говорите, что вам привезти из города.
– Мне джинсы-клеш и свитер, который похож на травку. Помнишь, я у тебя еще в прошлую зарплату просила?
– Привезу! ― Отец потрепал меня по голове и наклонился к моему брату. ― А ты что закажешь, проказник?
– Тетри-и-и-ис! ― громко закричал брат. ― И батарейки к нему не забудь.
Вечером вся семья собралась во дворе, разглядывая блестящую черную «Волгу», а я разглядывала новые джинсы-клеш, которые были на мне, и серый свитер-травку.
Папа разрешил мне посидеть за рулем новой «Волги», и я тогда заявила:
– Завтра же побегу сдавать на права!
– Ишь, чего удумала! ― рассмеялся отец. ― Не женское это дело ― водить машину!
Когда сели за стол, отец взял маму за руку и объявил новость:
– Меня переводят в Москву!
Картинка сменилась, и я со своей семьей очутилась в пустой, просторной квартире.
– Лида, смотри, что я принес! ― с порога воскликнул отец и подал маме небольшую коробку.
Она распечатывала ее так же быстро, как дети распечатывают подарки от Деда Мороза.
– Переносной телефон? ― зажав рукой рот, в шоке изрекла мама, и кинулась к отцу на шею. ― Коль, он же без провода, да?
– А то! ― гордо выпрямился отец. ― Можешь теперь хоть на кухне, хоть лежа в ванной по нему разговаривать. Только на базу ставить не забывай, а не то разрядится.
– Пойду Ирке позвоню, ― радостно взвизгнула мама. ― Скажу, что завтра вместе с ней пойду на выборы.
Картинка сменилась, и я увидела, как по телевизору оглашали результаты выборов президента.
– Смотри, какой молодой этот Владимир, ― глядя в экран телика, улыбалась мама. ― Думаю, он станет хорошим президентом.
– Поглядим! ― буркнул отец и, поднеся к лицу газету, посмотрел на нового президента. ― Небось, надолго не задержится на посту.
Получается, весной двухтысячного года, когда были выборы, Нина была жива, и ей было девятнадцать. А умерла она летом двухтысячного, в день собственной свадьбы.
Я родилась осенью двухтысячного.
Значит, ее душа почти сразу после смерти снова пришла в эту жизнь, только уже в моем теле.
Через три недели, в конце сентября, мне исполнится двадцать.
Выходит, я девятнадцать лет ничего не знала о своей прошлой жизни, жила как обычный человек, но сейчас мне зачем-то показали эту жизнь…
Именно сейчас. Когда я нахожусь в том же возрасте, в котором умерла Нина.
Это точно неспроста.
