Бдительной и осторожной.
– Что ты так носишься с какой-то горничной, – ответила, наблюдая за тем, как он, расстегнув, закатал рукава рубашки, а после, достав из бара бутылку и стакан с толстыми стенками, плеснул в него немного виски.
Громов посмотрел на меня и, приподняв стакан, сказал:
– За тебя и твоего малыша, – сделал глоток и поставил стакан на столик. Я же не сводила с него настороженного взгляда.
– Ты не веришь мне, – практически не вопрос – утверждение. В глазах его вспыхнул недобрый огонек.
– Не верю, – призналась честно. Подошла к дивану и положила на спинку ладони, опираясь. – И хочу, чтобы ты еще раз услышал от меня, Олег: я не продаюсь сама и не продаю своего ребенка. А здесь я лишь потому, что иного выхода не вижу. Но если я почувствую неладное… Если у меня возникнут подозрения, что ты что-то затеваешь… – Я собрала всю волю в кулак, чтобы не отвести взгляда от пугающих своей чернотой глаз Громова. – Я уйду.
– И тогда я лишусь лучшей в мире горничной, – улыбнулся он, но улыбка его вышла совсем невесёлой. – Вряд ли мне удастся найти кого-то, кто будет так же… М-м-м… скажем, очаровательно, смотреться в моей ванной дома, – в черноте глаз мелькнуло нечто ещё более опасное, чем прежде. – У тебя красивые колени, Алина. И ещё… порой мне даже нравится, как ты пытаешься дерзить мне. Но предупреждаю: порой. Лишнего я терпеть не стану.
Олег приблизился. Ладонь его легла рядом с моей, на бархатистую обивку дивана. Он не коснулся, а я ощутила жар на коже. Поспешно убрала руку и, сжав в кулак, вскинула голову. Что мне ещё остается?
– Я извинилась, – голос сел.
Хотела было отойти, но Олег не позволил: ухватил за плечо – не больно, но твердо, так, что я понимала – если не захочет сам, я не вырвусь из его хватки.
– Извинилась, – кивнул. Заставил меня сделать шаг к нему и только тогда отпустил.
Но уйти я и не подумала. Так и стояла, не в силах отвести от Олега взгляд.
– Я помогаю тебе, Алина, потому, что… – его тихий вкрадчивый голос бил по нервам сильнее, чем если бы он кричал. – Потому что, несмотря на то, что от меня мало кто может дождаться чего-то хорошего, ты заставила меня взглянуть на жизнь под иным углом.
– И под каким же? – спросила, едва отлепив язык от нёба.
Вместо ответа он качнул головой, давая понять, что больше от него я ничего не добьюсь. Да и хотела ли я услышать ответ? Понимала: вряд ли.
Олег сам отошел от меня, успокоив тем самым моё бешено колотящееся в груди сердце. Я сильнее оперлась на спинку дивана, почувствовав слабость. Зажмурилась, сделала пару глубоких вдохов.
– Ужин приготовь к семи, – не оборачиваясь, бросил Олег, как мне показалось, резко, даже зло.
– Хорошо, – сказала я.
Впрочем, ответа моего он дожидаться даже не думал – скрылся в кабинете.
Вместе с хлопком двери я почувствовала, как головокружение усилилось. Присела на диван и едва не застонала от осознания, что я делаю что-то не то. Нахожусь не там, где должна, говорю не то, что
