Я испуганно уставилась на бывшего.
Подойдя к двери, он захлопнул её. С мрачной решимостью развернулся ко мне. В нём не было ничего прежнего – лицо бледное, под глазами тени. И в то же время больным он не казался. Нет, не больным. Господи…
– Макс, успокойся, – я пыталась не поддаться панике. – Макс, всё будет хорошо, всё наладится. Твоя жизнь…
– Моя жизнь, Миронова, не наладится. Она полетела к чёрту в тот момент, когда отец узнал о твоём выродке! – рыкнул, делая выпад ко мне.
Судорожно, нервно дыша, я попыталась переползти на другую сторону постели, но он ухватил меня за ногу и рванул на себя. Платье задралось, открывая бедра, и я почувствовала его руки, жесткие пальцы, впивающиеся в кожу.
Стало по-настоящему страшно. Почти так же страшно, как дома, в квартире, которую еще совсем недавно я могла назвать своим домом. Чужие руки, чужое дыхание… И теперь чужое, пусть даже этот мужчина был отцом моего ребенка. Боже, зачем я полезла?!
– Макс! – закричала истошно, но наткнулась лишь на презрительный смешок.
Он придавил меня к постели своим телом, принялся шарить холодными ладонями под платьем.
– Хватит сопротивляться! – рыкнул мне в губы. – Тебе же нравилось, Алинка! Ты так громко стонала подо мной. Что изменилось, м-м-м? – накрыл грудь, больно сжал.
Я не смогла сдержать всхлип. Слезы покатились по щекам, но Макса они не тронули, наоборот – разозлили сильнее. Козельский вонзил кулак в покрывало совсем рядом с моей головой и зашипел: – Перестань выть, сука!
– Макс, пожалуйста, – умоляюще шептала, слизывая с губ соль. – Пожалуйста, – почувствовала, как он сунул руку мне под трусики, и из последних сил попыталась оттолкнуть его. – Хватит! – закричала.
Извивалась всем телом так, как будто что-то могла изменить. Не могла. Высокий, крепкий, он был куда сильнее меня. Даже сейчас. Тем более, сейчас, когда его вела ярость, а я до дрожи боялась за маленькую жизнь внутри себя. Судорожно я схватила ртом воздух, заскулила, ощущая, как он раскрывает меня, как грубо терзает пальцами.
– Х-хватит, – всхлипнула снова, постепенно сдаваясь. Сил сопротивляться почти не осталось. Комната начала расплываться, только лицо Макса оставалось чётким. Всё те же расширенные зрачки, бледная кожа и искажённые неведанной мне раньше жестокостью черты красивого лица.
– Заткнись! – зажал мне рот рукой. – Заткнись, дрянь! Ты мне всю жизнь испоганила своим ублюдком, и никто мне не помешает взять от тебя хотя бы это!
– Отпусти её! – дверь вдруг стукнулась о стену, и я увидела подлетевшую к нам Инну. – Отпусти, Козельский, – ухватила его за футболку и потянула. – Иначе я…
– Иначе что ты?! – Макс тут же бросил меня. Коршуном подлетел к Иннке и резким выпадом ухватил её за шею. Ненавидяще оскалился и сжал горло подруги сильнее. – Я тебя сейчас удушу, гадина!
– Боже! – закрыла рот рукой, пытаясь унять рвущиеся наружу истеричные рыдания. Наспех одернула платье и соскочила с постели.
