Илья тебя не смущает? Он мне предложение сделал.
– Нет. Женитесь на здоровье.
Голос звучит равнодушно и твердо, а сердце… Оно бьется так громко, что я его в перепонках слышу. Рвется наружу немым протестом, как будто кричит: «Ты дурак, Костя! Ты идиот! И все делаешь неправильно. Не-пра-виль-но! Послушай меня, слепец! Хоть раз засунь обиду поглубже и послушай меня… Ты же хотел ее тогда вернуть, дурак? Но снова доставал проклятые фотографии, где она с другим, и отступался от стремления. Хотел поговорить? И опять эти фотографии… Ты подкармливал ими обиду и боль и боялся посмотреть правде в глаза. Боялся выглядеть слабым и отвергнутым – вот причина! Ты трус, Костик. Так и знай – трус. И не мужчина».
– Хорошо. Значит, выпишусь из больницы, и подадим заявление. Научу Илью суп варить и…
– Весна, прямо сейчас я пересматриваю дело твоего отца. – Решаюсь сменить тему от греха подальше.
– Правда? – оживляется она. – И что? Какие у тебя мысли?
– Я приеду завтра к тебе и задам несколько вопросов.
– Конечно, приезжайте. Костя, ты мне можешь дать номер телефона Марии, я бы хотела ее лично поблагодарить и…
– Д-да, – зависаю на мгновение, сбитый с толку вопросом Весны. Почему-то мне не хочется их знакомить, сам не понимаю, почему? – Скину в сообщении. Весна, а как узнали о преступлении, в котором обвинили генерала?
– Анонимка, Костя. Автор так и остался неизвестным. Разве ее нет в материалах дела?
– В тех, что передали в мое управление, нет.
– Узнай, пожалуйста, у кого она сохранилась? Ее же не могли…
– Конечно, нет. Узнаю, Весна. Спи, давай…
– Пока.
– Пока, Вёсенка… – шепчу в динамик, из которого рвутся глухие короткие гудки. Больно… Почему же так, а? Не думал, что наше общение будет таким болезненным – нормальным только внешне, а внутри… Меня словно через мясорубку прокручивают. Закрываю дверь кабинета и, минуя темный коридор, прощаюсь с дежурным. Выхожу на улицу, сую дрожащие пальцы в карман, вынимаю сигареты и жадно закуриваю.
– Ну здравствуй, Константин Андреевич. – Звучит совсем рядом недовольный голос.
Тень за спиной двигается. Я инстинктивно накрываю ладонью табельное оружие.
– Тише, тише, майор, свои.
Ванька Малеев! Надо же – старый друг. Простой, искренний, добрый увалень.
– Ванька, ты? Иван Иваныч, ну ты и пузо отрастил! – обнимаю Ваню, отбросив сигарету в сторону.
– Ты Вёсю напугал, нехорошо это, брат. – Пыхтит он, приосаниваясь и оглаживая полы куртки. – Я так и понял, что на работу вызвали, сразу сюда поехал, да не пустили.
– Все хорошо, Вань, мы поговорили уже. Я виноват, знаю.
– Может, выпьем, брат, ты как?
– Не сегодня, Вань. Устал, да и… сын у меня.
– Хорошо, ты номер мой запиши, Кость.
Мы останавливаемся под уличным фонарем. Ванька старательно диктует цифры.
Глава 10.
Весна.
