В подтверждение своих слов она приподнимает швабру и потряхивает ею.
– Да я так… – стыдливо отвожу взгляд, стремясь избежать разговоров. Конечно, все коллеги нас видели, но обсуждать с ними мажора я не стану.
Вбегаю в туалет для сотрудников и умываюсь холодной водой. Привожу дыхание в норму и возвращаюсь в зал.
– Вера, подойди ко мне, – из кабинета слышится строгий голос директора.
– Да, Ада Васильевна, я перебрала ящики с картошкой и морковью, теперь…
– Подожди, закрой-ка двери, – смягчившись, произносит Ада. – Садись.
– Слушаю, – пищу, как раненая мышь.
– Встречаешься с ним сегодня? С тем мальчиком?
Да уж… Нашла мальчика! По моим подсчетам Артему двадцать три.
– Ну… да. Но вы не подумайте, что я… У нас деловой разговор.
– Иди на маникюр, – приказывает Ада Васильевна. – С такими руками нельзя никуда ходить. Даже на деловую встречу.
– Что? Вы… правда, меня отпускаете? Адочка Васильевна, я все-все отработаю. Спасибо, спасибо вам!
Аде Васильевне известно, что я воспитываю Настеньку одна. Все она про меня знает: снимаю комнатку в частном секторе у Розы Петровны, подрабатываю водителем такси, няней, домработницей… И что из близких у меня только мама, живущая в крохотном приморском поселке. У Ады Васильевны нет детей, вот она и относится к нам – молодым сотрудникам, как к родным детям.
О чем просить мажора? Что прописать в договоре? Пока маникюрша старательно вычищает грязь из-под моих ногтей, я думаю об отце моей доченьки… Интересно, он ее узнает? Найдет в малышке что-то свое, родное? Почему я не приходила к Артему раньше, спросите вы? Не искала встреч? Не требовала алиментов? Потому что поступила нечестно, ухватив случай однажды быть с ним. Использовала его, поддавшись минутному помутнению рассудка… Перед глазами мелькают яркими вспышками кадры нашей с Артемом встречи: я в костюме сексуальной лисички и он… в брюках и черной сорочке. Красивый, широкоплечий блондин с голубыми глазами – именно в такого я тогда влюбилась. И… пришла в его вип-кабинку, выкрав из гримерной костюм лисички… Он не пожелал продолжать знакомство, не просил номера телефона, он просто взял то, что я ему предложила, а наутро забыл…
– Гель-лак желаете? – голос маникюрши вырывает из задумчивости.
– Нет, спасибо.
Время тянется, как резиновое. Принимаю душ и натягиваю любимое черное платье с яркими оранжево-желтыми подсолнухами. Макияжем пренебрегаю – кожа у меня чистая, да и не хочется демонстрировать мажору свою заинтересованность. Это ему нужна от меня любезность, ведь так? Выхожу под палящее солнце и прячусь в тени козырька супермаркета. Вот я балда! Надо было опоздать для приличия, а не выходить на пять минут раньше. Моя ласточка терпеливо ждет в тени на парковке. Я купила ее у соседа Розы Петровны – Ильи Самвеловича. Не машина, а зверь! «Пятерка» девяносто пятого года выпуска с пробегом в… двадцать тысяч километров. Новьё, а не машина! Разве
