Никого не осталось. Даже всех, кто услыхал Песню Земли порешили. И золотых, и серебряных.
– Закон есть закон. Лучше пожертвовать тысячей золотых, чем дать хотя бы одной капле кобальта просочиться в наш мир. Лучше вырезать деревню подчистую, чем допустить такую войну, как в древности. Когда драконы проклятой Вар'шааны в одночасье сжигали целые города, а люди гибли тысячами.
– Так-то да, – с вздохом ответил вояка в возрасте, – но жить с этой кровью на руках нам, а не Императору.
– Ничего. Справишься, – хмыкнул воин, убежденный в своей правоте, – пора в деревню возвращаться, проверить, всех ли жителей добили. Дома сжечь дотла и поля тоже, чтобы ничего не осталось, и люди сюда больше не возвращались.
Развернувшись, пошли обратно в сторону Беличьего Леса, позвякивая оружием да тихо переговариваясь о том, что за такую службу жалование выше должно быть.
Глава 2
Долго просидела Дэни под бурыми, покрытыми склизкой тиной, корнями старой ивы, дрожа и беззвучно всхлипывая, еще не до конца веря, что осталась одна. Только окончательно замерзнув, решилась выбраться на берег, да и рябь, то и дело пробегающая по водной глади, пугала до дрожи. Гарош к берегу не сунется – слишком грузен да толстобок – сядет на мель и уже сам на глубокую воду вернуться не сможет. Но чуял, демон глубины, жертву беззащитную. Кружился, тянул к ней бурые щупальца, но приближаться не решался.
Тихонько, стараясь лишний раз не тревожить темную воду, вышла она на берег и тяжело опустилась на теплый песок, прикрыла лицо чумазыми руками и горько разрыдалась.
Погода словно в насмешку стояла солнечная, ласковая. Кружевные облака скользили по небосводу, отбрасывая светлые тени на простирающуюся под ними землю. На легком ветру шелестели сочные зеленые листья, в зарослях у воды трещали камышевки, а из леса, подступающего к реке, доносился разноголосый перепев голубогрудых варакушек. Над девочкой стремительно пронеслась пара беззаботных золотистых стрекоз, а она продолжала плакать, размазывая по лицу соленые слезы.
Осторожность нашептывала спрятаться, скрыться в лестной чаще, бежать отсюда как можно дальше, но детское сердце было искренне привязано к отчему дому, болело, разрываясь от горя, отказываясь принимать страшную правду.
Стянув с плеча платье, посмотрела на припухшую рану. Отвел опасность ветер защитник – стрела лишь задела, скользнув по коже.
Дэни осторожно прикоснулась к ране: припухла, забилась песком и тиной речной. Надо промыть. Она помнила, как однажды в деревню пришел старый охотник, мотаясь из стороны в сторону, горя страшным жаром. Местные отвели в избушку ведуньи, но та помочь ему не смогла. Только рассказывала потом, что рана у него была неглубокая, сама по себе не опасная, да не промыл он ее, не обработал. Вот и загноилась, испортив кровь.
На дрожащих ножках подошла к кромке, и осторожно, набирая в ладошку воду, начала промывать, зажмурившись и стиснув зубы. Больно!
Не обращая
