ты ехала сюда, ты это задумала? Считала, что сможешь меня уговорить, чтобы я дал тебе какое-нибудь местечко рядом с дочерью? Это даже не смешно, Оксана, – припечатывает меня к земле. – Повторяю, она не твоя, забудь о ней. Могу дать тебе номер психолога, обратишься за помощью. Она как раз занимается нашей Зариной, потому что всю свою жизнь моя дочь мучается от чувства неполноценности и неосознанного чувства потери. Из-за тебя. Ты лишила ее сестры, а она это чувствует.
– А может, из-за вас и вашей жены? – резко выпаливаю я, отталкивая от себя Бакаева. Он даже не шатается, настолько твердо стоит на ногах, в отличие от меня. – Вы не смогли дать своей дочери той любви, которую она заслуживает! И теперь вынуждены водить девочку по психологам. Богатый дом, куча игрушек – это ничто по сравнению с искренней любовью! А вы бездушный человек! Что вы можете дать ребенку? Вы неспособны на любовь и сострадание.
Он не дает мне уйти и хватает на этот раз всей пятерней за подбородок спереди и тянет вверх. От холодности не остается и следа. Я разбудила монстра.
– Стала смелой, да? – гортанно рычит мне в лицо. – Думаешь, раз я так спокойно с тобой разговариваю, во мне всё не клокочет от ярости?! Я готов задушить тебя собственными руками! Только не хочу пачкаться. Будет странно после убийства пойти укладывать спать свою дочку, целовать ее в лоб, желать спокойной ночи, только что расправившись с женщиной, которую она считала своей матерью с рождения.
Вцепляюсь в его руку пальцами, постоянно их перебирая, и в отчаянии шепчу:
– Пожалуйста, пожалуйста, простите, не нужно угроз. Я не права, я переборщила… Давайте договоримся, найдем выход.
– Что конкретно ты хочешь мне предложить? Озвучь, Оксана, – задает он вопрос, убирая руку, а другой вытаскивая платок из нагрудного кармана и подавая мне. – Утри слезы. Ты похожа на утопленницу.
– Я… могу быть… быть вашей любовницей… – тихо-тихо говорю, почти шепчу, понимая, как глупо выгляжу, предлагая этому роскошному мужчине себя. Ту, которую он только что назвал утопленницей.
– Надоел старик, за которого ты вышла замуж? – недобро усмехается Бакаев. – Он сейчас стоит на крыльце дома и ждет тебя, а ты предлагаешь мне свое тело. В этом доме мои дети и моя жена, а ты совершенно беспринципно пытаешься купить внимание Альбины плотскими утехами?
– Мне всё равно. Я готова на что угодно.
Если он позволит мне видеться с дочерью, я стану есть землю, стоять на битом стекле или выполнять самую грязную работу. Мне не нужна жизнь, в которой не будет моей девочки.
– Может быть, ты и готова, только мне это неинтересно, – кривит губы, одаривая очередным презрительным взглядом. – У меня есть жена. Хочу, чтобы ты исчезла и больше никогда не появлялась в радиусе сотни километров. Узнаю, что пытаешься добраться до моих дочерей, уничтожу. Поняла меня? А теперь выметайся.
– Разрешите мне попрощаться… хотя бы обнять в последний раз…
