смотрел на нее с удовольствием.
– На престарелого комиссара ты произведешь впечатление.
– У меня другая задача. Произвести впечатление на мужа. Тогда он будет себя увереннее чувствовать и произведет впечатление на комиссара, – она откровенно подольстила, чтобы муж не прогонял ее в другую комнату, когда будет вестись самый интересный разговор.
– Резонно, – засмеялся Басаргин и поцеловал Александру.
В дверь позвонили.
– А вот и комиссар... – посмотрев в дверной глазок, сказал Александр.
– Мог бы чуть-чуть и опоздать... – негромко прокомментировала она, блестя глазами...
3
В полете сильно болтало. Старый самолет давно отлетал свое, и перед каждым очередным рейсом клятвенно обещал развалиться в воздухе. Однако бортинженер в это не верил и убеждал пилотов, что они непременно вернутся домой вместе с ним.
Подполковник Воронов к полетам давно и устойчиво привык – служба заставляла по командировкам мотаться, самолеты повидал разные, хотя на новых, не дребезжащих ему летать не приходилось, болтанку считал неудобством, но не более. И потому благополучно проспал ночь и проснулся только во время посадки на военном аэродроме в Жуковском.
– Никак долетели! – торжественно сообщил он самому себе, потому что другие два пассажира – солдат с перевязанной рукой и офицер неизвестного звания в цивильной одежде и с намертво загипсованной челюстью – его услышать не могли не только потому, что сидели совсем не рядом, но еще и из-за шума в военно-транспортном самолете.
На военном аэродроме не было таможенников, и некому было давать многодолларовую купюру, что, впрочем, Воронова совсем не расстроило, потому что аппетиты таможенников растут по мере приближения к столице, это он знал хорошо. А уж в самой столице они напоминают обжорство и беспредел. Подполковник дожидался машину, не отходя от «Ан-12», поскольку груз числился на его балансе. Два пассажира ушли, попрощавшись с Ворониным так, словно были его старыми друзьями. И только тогда подполковник достал «сотовик» и позвонил.
– Здравствуйте. Мне Али нужен. Срочно. Скажите, что Ворона прилетела.
Ждать пришлось около минуты.
– Здравствуй, Али, здравствуй, мой хороший. Ворона прилетела и кое-что принесла для тебя в клюве, – игриво сюсюкал подполковник, словно говорил с ребенком. Себя он называл Вороной. Сам такую кличку придумал, исходя из своей фамилии, не зная, что ворон и ворона совершенно разные птицы. – Пятьдесят. Нет. Никаких авансов. Сразу. Если не можешь, я могу отправить Султану. Он возьмет сразу. Давно и постоянно просит поставки через него вести. Хорошо. В гараже. Как всегда... В то же время. И будь готов. Скоро будет в два раза больше. Решай, возьмешь все или мне договариваться с Султаном? Да. Конечно. Тем же путем, который тебе знать не положено...
Оптовик не знал, кто такой подполковник и как он доставляет афганский героин в Москву. Но героин всегда был отличного качества, и его это устраивало. Воронов придумал себе кличку, изменил
