сбежать из дома за одну секунду охватывает с головой. Если бы можно было, я бы съехала уже сегодня. И забрала с собой маму с Алисой.
– Эти вещи тебе подарил я! – заплетающимся языком отвечает папа.
– Не все! Сережки и кольцо дарили родители! На нашу помолвку, ты что забыл? Как ты мог их сдать в ломбард?! – наполненный слезами голос мамы наносит на меня новые невидимые, но болезненные шрамы.
Проглотив выросший в горле ком, я тихо вхожу в квартиру, надеясь быстро проскочить в свою комнату. Спешно снимаю одежду и обувь. Сжавшись, ступаю осторожно по полу, словно под ногами не паркет, а минное поле, и в этот момент ко мне из зала выскакивает заплаканная Алиска.
– Ося, ты пришла!
Пухлые ручки впиваются в меня, как в спасительный круг, а я быстро поднимаю сестру на руки.
– Ты почему не в наушниках?
– Я их не зарядила!
По бледным щечкам текут слезы, и мы под неостанавливающуюся ругань родителей, прячемся в моей спальне.
– Ты как? – усаживаю сестру к себе на кровать. – Давно они так ругаются?
– Мама пришла недавно. Мы покушали, а потом я пошла к себе и началось. – всхлипывает она, забираясь к самой стене и подгибая под себя ноги. – Папа её украшения куда-то унёс, а деньги уже потратил.
Горечь обжигает изнутри.
Сажусь рядом с Алисой и крепко прижимаю её к себе. У самой в горле скребет, но я проглатываю ком, чтобы не пугать сестру ещё больше.
– Я сейчас тебе дам свои наушники, а сама сяду за уроки, ладно?
Малышка часто кивает, но вместо того, чтобы позволить мне подать ей наушники, впивается руками мне в плечи и утыкается носом в плечо. Бедная моя. Сердце кровью обливается от того что ей приходится слышать. Хочется выйти и наорать на них обоих, чтобы успокоились. Встряхнуть папу, потребовать взять себя в руки и жить дальше. Умолять маму не плакать. Всё это рвёт меня на части, но вместо этого я могу только осторожно потянуться к ящику, чтобы достать обещанные наушники.
Водружаю их на голову сестре и включаю ей на своем телефоне мультики.
Жаль, что наушники у меня только одни. От вторых бы я сейчас не отказалась.
– Витя, я не могу так больше!
Обреченность в голосе мамы убивает.
– И что ты сделаешь?
– Я не знаю. Но не могу.
Дальше они переходят на менее громкое обсуждение, и я уже не слышу их слов. Но не удивлюсь, если завтра мама огорошит меня новостью о том, что мы уезжаем.
Уроки я делаю из ряда вон плохо. Вместо нужного материала в голову лезут разные мысли и уложить что-либо в памяти у меня попросту не получается.
Когда спустя час Алиса засыпает с телефоном в руках, а за дверью не слышится ни единого звука, я решаюсь выйти из своего убежища. Отца нахожу спящим в зале, а мама, судя по льющейся воде в ванной комнате, принимает душ. Со всей вероятностью, шумом воды заглушает плачь. Она часто так делает, полагая, что мы с Алисой этого не понимаем. И если сестра в силу возраста,
