предпочёл об этом не говорить, пожалуйста, Вика. Не сейчас.
– Ты расскажешь?
– Обещаю, у нас не будет секретов, просто я не готов признавать тебе во всех грехах сразу.
– Зато честно, – с пониманием кивнула храпуша, и я даже дух перевёл, чувствуя, как грозовой фронт немного отступил.
– Так вот я честный и прямолинейный.
Тучка снова нависла на Викой после этой фразы. Да, блин! Что не так я делаю?
– То есть, спать со мной ты на самом деле не будешь?
Вскрыть бы ей черепушку и заглянуть внутрь, есть ли там вообще фильтр между ртом и мозгом? Она говорит всё, что у неё на уме?
– Э? – тянул время, чтобы придумать правильный ответ.
– Ты сказал, что не спал со мной и не собираешься? А потом сказал, что ты честный… Значит?
Она сейчас заревёт, что ли? Держись тучка, я зон дома оставил.
Думай, Алекс, думай, что делать с этим непосредственным чудом.
– Пока не собираюсь! Я имел в виду, что мы не будем с тобой это делать в ближайшее время… А потом обязательно переспим. Узнаем только друг друга получше.
– Обещаешь?
Смотрит щенячьими глазками, а у меня во рту аж пересохло от этого отчаянного вопроса.
– Ага, обещаю…
Когда у тебя из головы вот эта розовая муть от запечатления выветрится.
Кошмар. Я передумал быть ей половинкой. Надо срочно просить Аню рубить эту связь, у Вики прогрессирует синдромчик истинной пары, а я вот совсем не хочу больше этим пользоваться, потому что уже против воли прикидываю насколько жёстко нам было бы расположиться на, скажем, преподавательском столе… Если постелить мою куртку, будет нормально. Мягко…
Твою же!
Если быть честным, то такая Вика пугает меня куда сильнее, чем та, что мечет гром и молнию. Даже против стихии можно что-то придумать, но против возбуждённой истинной – ничего. То есть выход-то есть. Взаимноприятный. Но я сам себе пообещал быть благородным парнем. И мне очень "вовремя" подвернулась тучка.
Старался не касаться её, пока упорно вёл к ректору и, сбиваясь, перечислял достоинства академии, рассказывал о выпускниках, хвалил преподавательский состав. Кажется, Вику удалось заболтать и заинтересовать, а в кабинете Освальда она совсем потерялась и принялась тянуть руки ко всему, что плохо лежит.
– О, на степлер похоже, – она пощёлкала перед носом ректора диковинным устройством.
– Это чтобы бумаги скреплять, – Освальд недовольно косился на меня и ждал объяснений.
– Говорю же. Степлер, – радостно воскликнула Вика.
– Господин ректор, тут такое дело…
– Какой ужас! – воскликнула моя подопечная.
– Что там? – Освальд вскочил с места и отпрыгнул к дальней стене. – Крыса?!
– Нет. Ваш архив и кабинет не в самом лучшем состоянии. Документы хранятся ненадлежащим образом, посмотрите: уголки обтрепали, корешки книг расхлябаны, а уж картотека оставляет желать лучшего.
– Алекс,
