довольно симпатичной девушкой. Наверняка ее материальное положение было не лучше моего, иначе бы она не решилась на такой рискованный шаг. Мы ничего не знали друг о друге, сближало только то, что мы жили одной и той же проблемой. Интересно, а сколько денег ей пообещали? Одинакова ли такса у всех, или расценки бывают разные? Москвичкам платят больше, провинциалкам меньше… Когда я подписывала контракт, то подписала и пункт о неразглашении коммерческой тайны. Наверно, Дина подписала точно такой же, и мы вряд ли сможем поговорить на эту тему…
Как только обед закончился, я посмотрела на Дину взглядом, полным надежды, и показала головой в сторону коридора.
– Дин, пошли в мою комнату. Я уже выспалась. На улицу выходить нельзя. Ума не приложу, чем тут можно заняться. Пойдем хоть поболтаем. Как ни крути, а мы с тобой в какой-то степени близкие люди и проблемы у нас общие.
Но как всегда помешала стукачка. Сдвинув брови на переносице, она запыхтела, как паровоз, и зашипела:
– Общаться запрещено ваша фирма. Расходиться по комнатам!!!
– Но мы хотим просто поговорить… – поддержала меня Дина.
– Ходить в гости нельзя!!!
Меня затрясло от злости. Не зря говорят, что беременные женщины раздражительны и несдержанны. Я размахнулась и ударила «стукачку» по уху. Она вытаращила глаза и потеряла дар речи.
– Ты что наделала? – произнесла перепуганная Дина и в отчаянии схватилась за голову. – Ты представляешь, что нам за это будет?!
– Ничего не будет! – завопила я, не слыша собственного голоса. – Я когда сюда ехала, меня никто не предупреждал, что я сажусь в самую настоящую тюрьму!!! Такой пунктик в этом гребаном контракте не обговаривался! Эти суки наобещали мне золотые горы и клялись, что я буду классно устроена! А как я могу нормально выносить беременность, если мне даже на улицу нельзя выходить?! Да я просто одичаю и сдохну в этих четырех стенах! Они говорили, что сделают все возможное, чтобы мое пребывание в этой стране стало сказочным и запомнилось мне на всю жизнь… Вместо рая я увидела ад! Они доведут меня до того, что я рожу какую-нибудь уродину – и прощай мои денежки!
Стукачка пришла в себя, потерла больное ухо и со словами: «Русская сука!» – заехала мне кулаком в грудь, потом еще и еще… Она била профессионально, так профессионально, что ни разу не задела мой огромный живот… Вот тебе и божий одуванчик… Безобидная старушка, читающая книжку на крылечке у входа… Да она владеет такими приемами, что никакой охраны не требуется…
Я не помню, как очутилась в своей комнате. Наверно, я просто отключилась и потеряла сознание. Тело жгло, словно по нему прошлись каленым железом или веником из крапивы. С трудом подняв голову, я увидела, что лежу на диване в своей комнате. Я постаралась подняться. Странно, но на теле не было видно побоев. Только парочка небольших синяков напоминала о том, что произошло.
– Это цвэточки… – услышала я до боли знакомый голос и повернула голову в сторону входной двери.
Стукачка стояла, уперев руки в бока, и курила огромную сигару.
– Ты, русская дура, больше не надо неприятность. Ты приехала
