за ними события сегодняшнего вечера, но так и не подступился к источнику столь категоричного совета. Жора завёл что-то из «атмосферы» и Вик погрузился в созерцание своих впечатлений о Яне, о восходящих потоках тонких чувств, неземной радости и просветлении восхищённой души, разве это сравнится с каким-то сексом, всего лишь сексом, даваемом ему Светкой, – капризной и эгоистичной натурой (!). Вик вознамерился распалиться ещё сильней и немедленно сообщить ей о прекращении отношений, но она опередила Вика и склонилась беззащитная, достойная не гнева, а жалости. Порой Жорины подколки оказываются весьма своевременными.
По окончании не слишком весёлой пьянки Мара, поднявшись к себе, обнаружила Ёлку спящей, что ж, не худшее решение. Ребята поступили аналогично, Севу ждать не стали.
Войдя в квартиру, заперев за собой дверь и убедившись, что она одна, Яна отпустила слёзы, они самостоятельно созрели где-то в уголках глаз и, не встречая сопротивления привычного платка либо мимолётного движения пальцев, легонько щекотали красивое юное лицо, застывшее, но не потерявшее цвета и правильных очертаний, не перечёркнутое болью, но исполненное глубокой грусти. Она сидела на краешке кресла, словно натурщица перед строгим мастером, теперь вдохновлённым и спешащим запечатлеть этот почти ускользающий образ, который сделает его знаменитым, и он это отчётливо понимает, уже решив, что название «Плачущая девушка» слишком банально для такой картины, требуется иная реальность, иное видение, может, даже с политическим подтекстом. Чушь – первое название самое лучшее.
Зазвонивший телефон прогнал видение, Яна взяла трубку и услышала голос отца:
– И что ты делала в той больнице?
– Хотела навестить больного.
– И кому же такая честь?
– Не смешно, папа, просто я учусь с этим мальчиком, а узнав, что он в больнице, поехала проведать.
– У тебя просто, а у меня сведения, что вчерашняя подруга и сегодняшний больной на одно лицо.
– Водитель идиот, – соображать требовалось быстро, и Яна нашлась: – Подруга осталась дома, а больной – это её парень, но никак не мой, – не так и много лжи.
– Ага, значит, твой парень – это тот мордатый бычок, с которым ты приехала в больницу.
– Мордатый бычок, если тебе интересно, брат подруги, и поехал он со мной для того, чтобы потом рассказать ей о самочувствии больного, – не возьмёшь.
– Ну, милая, тебя послушать – телевизор не включай.
– В отличие от меня, в телевизоре всё врут.
– Тогда, честная моя, поясни тупому, что там ещё за парочка нарисовалась, с которой и уехал этот подозрительный брат.
– Ну какая тебе разница, пусть будут друзья-подруги, видела я их впервые, это что-нибудь меняет?
– А тот жирняк точно не в твоём вкусе?
– Папа, ты меня не слышишь, а спрашиваешь, спрашиваешь, тогда спроси
