готовят, в том числе и для твоего брата.
– Серьезно? А этот твой арамерец ничего не придумал? – всплеснула руками Ликея. – Не хочу его ни в чем обвинять, но Влемир не из тех, кто подпускает кого-то к своему ремеслу.
– Честно, касаемо Влемира я еще не проверяла, тут врать не буду. Может Маркус и приукрасил. Но мы вчера с ним ходили к одному работорговцу продать разбойников, напавших на мой дом. И торговец подтвердил, что действительно дал согласие пересмотреть условия работы и слово в слово пересказал все, о чем сообщил Маркус. Так что, вероятно, он не солгал и о Влемире.
Ликея довольно заулыбалась:
– Похоже ты глубоко засела в его сердце! Тебе не будет жаль расставаться с человеком, который так сильно тебя любит?
Вопрос смутил. Сначала Дилизий указал на это, теперь клиентка. Хорошо еще, что мне хватило ума напрямую поговорить об этом с самим Маркусом.
– Он не испытывает ко мне романтических чувств, – пожала я плечами, отмечая, что вопрос блондинки меня задевает. – Просто такой вот благородный и заботливый мужчина. Малий, вилки кладут с другой стороны.
Мне хотелось поскорее перевести тему, но Ликея не позволила.
– Серьезно? Он ради тебя столько всего сделал, и ты полагаешь, что за этим не скрываются чувства?
Мне было неловко говорить об этом, ведь сестра градоправителя не была мне подругой. В первую очередь, она моя клиентка, и я не хотела раскрывать все подробности наших с Маркусом отношений. Но и оставлять ее с мыслью, что чужой раб влюбился в меня, тоже не следовало.
– В какой-то момент мне и самой так показалось, – произнесла я осторожно, подбирая каждое слово, чтобы не сболтнуть лишнего. – Поэтому поговорила с Маркусом, и он подтвердил, что помогает только из добрых побуждений. Объяснил это особенностями воспитания. У них в Арамерии принято заботиться об окружающих и для него это само собой разумеющееся.
– Одно другому не мешает, – отмахнулась аристократка. – Мне кажется, он тебя любит.
– Да нет же. Он сам сказал, что это не так.
Вот только сплетен мне не хватало. Не приведи Далар, если эти домыслы дойдут до ушей Эйстерии. Она меня тогда живем сожрет и не поморщится.
– Значит соврал, – Ликея упрямо качнула белокурыми кудряшками.
– Маркус прекрасно понимает, что принадлежит другой хозяйке, – я продолжала открещиваться от выводов Ликеи. – К чему ему влюбляться в меня? Мы знакомы всего ничего и вскоре он покинет мой дом.
– Ты так говоришь, как будто он должен был заранее взвесить все «за» и «против», прежде чем влюбиться.
– Ну да. Я ведь взвешиваю.
– Это потому, что у тебя вместо сердца – счеты, – Ликея начала сердиться.
Плохой знак. Меньше всего мне хотелось испортить с ней отношения. Я прекрасно знала, как она может быть добра к тем, кому благоволит и как мстительна с теми, кто ее разочаровал.
– На
