ты демонстрируешь готовность подчиняться мне.
– Но я не собираюсь тебе подчиняться, – возразил Маркус и ехидно добавил: – Ой, простите. Вам, госпожа.
Его упрямство начинало злить.
Я оглянулась на Вира, который шел позади, ища у него поддержки. Но северянин предпочел сделать вид, что не прислушивается к нашему разговору. Это было странно, ведь обычно молчаливый слуга помогал мне в подобных ситуациях.
Иногда одного его взгляда хватало, чтобы зарвавшийся раб понял, что перешел черту, и присмирел. А сейчас Вир делал вид, что ему гораздо интереснее разглядывать дома, чем следить за поведением воспитанника. И что это на него нашло?
– Тем не менее, – я откинула каштановые локоны со лба, – ты уже это делаешь. К примеру, по моему приказу сопровождаешь меня на рынок.
Маркус возмущенно фыркнул:
– Вот еще. Я сопровождаю Вас на рынок, потому что мне интересно увидеть город, в котором оказался. Кроме того, я обещал приготовить ужин, так что мне нужно лично выбрать продукты, чтобы порадовать Вас достойной трапезой. Вы предпочитаете мясо или рыбу?
Маркус вызывал смешанные чувства: гнева и восхищения одновременно. Естественно, он не первый, кто отказывался покорно склонить голову и признать себя рабом, но еще никто не сопротивлялся с такой элегантностью и очаровательным хулиганством.
– Хочешь ты того или нет, но тебе придется смириться с новым положением. У тебя нет другого выхода.
– Будем считать, что рыбу. Что же касается вашей фразы, то боюсь, это Вам придется смириться с тем, что меня невозможно… Осторожнее! – он подхватил меня под руку, заметив, что я споткнулась о камень и потеряла равновесие.
Его ладонь крепко и одновременно бережно удерживала меня за предплечье. Еще я успела отметить, что Вир тоже дернулся, но опоздал с подмогой.
Как интересно. Подчиняться Маркус не хочет, при этом проявить заботу, чтобы госпожа не прочертила носом мостовую – пожалуйста.
– Я в порядке. Можешь отпустить.
– Как скажете, – и вновь широкая теплая улыбка осветила лицо брюнета.
Как же сильно Маркус отличался от других рабов. Те, кто изначально бунтовали против необходимости служить, в подобной ситуации не стали бы помогать мне. Даже если бы я не просто споткнулась, а действительно упала, они бы просто стояли и смотрели, ожидая приказа помочь подняться.
Те же, кто протянул бы руку и удержал от падения, сделали бы это, чтобы заслужить мое расположение и добиться привилегий.
Но Маркус явно не собирался умасливать меня или выпрашивать поблажки. Вместо этого он продолжал вести себя так, будто равен мне по статусу. Дескать, ничего особенного: просто не дал упасть спутнице, как и подобает благородному мужчине.
– Это ремесло перешло по наследству от моей тетки, – я все-таки решила ответить на его вопрос.
Шла, стараясь не смотреть на Маркуса, и рассказывала, как
