он произнёс с усмешкой.
– К чему я веду… пацан, последний из Ежовых, пропал сразу же, как были обнаружены бездыханные тела его родственников. И это… примерно пару месяцев назад.
– Думаешь, это молодой паренёк вырезал целую стаю?! – удивился Владимир Петрович.
– Не думаю, а знаю. Я курировал смерть рода Ежовых, чтобы под подозрения этих выскочек не попала законопослушная стая. И как ты понимаешь, я поехал не к ним, а первым делом сюда.
Больше Лаане ничего не сказал, всё и так было понятно. К небольшому ветхому домику, за которым была самая настоящая пилорама, мы подъехали через пару минут после остановки около очередной грязевой ямы.
Входили в дом без замешательства и промедления. Внутри, как уверял нас Эдвард Тойвович, никого из живых не было. И он был безоговорочно прав.
Домик представлял собой самую обычную избу. Большую, правда, для избы… но с одной-единственной комнатой. Которая была и спальней, и кухней, и чем только угодно. А также… могильником.
По центру деревянного пола лежал брезент, на котором бесформенной грудой лежали тела. Крови не было от слова совсем… а вот шеи людей…
– Всем шеи свернул, ты посмотри! – восхитился Владимир Петрович.
– Не понимаю твоего восхищения, Жожоба, – недовольно гаркнул второй старик. – Это твои собратья. Всё-таки.
– Но какая сила, Князь, ты только посмотри!
Странные у них фамилии… или это клички? Но, разумеется, озвучивать своё мнение я не буду. Может, я весь из себя такой уникальный девиант, но эти двое носителей симбионтов легко могут прерваться мой жизненный путь – в этом я не сомневался.
– Собратья или нет, – улыбнулся тот самый Жожоба. – Не имеет значения. Теперь они лишь тела, которые нужно будет убрать. Дождаться бы судью… чтобы она зафиксировала сам факт…
– Не нужно, – ответил Лаане, рассматривая что-то на стене. – Она уже в курсе. Фотографии она получила и этого ей было достаточно. Моему слову есть вера.
– Эвэ как! – гаркнул Князь, пристально посмотрев на моего главу. – С каких это таких пор?
Эдвард Тойвович ничего не ответил. А я же старался унять подступивший к горлу тошнотворный комок. Всё-таки человечность во мне всё ещё преобладала. Ибо, увидев одно тело, со мной ничего не произошло, не было отвращения или чего-то подобного.
Но увидеть целую гору… это было явным перебором, даже в моём понимании.
Не спрашивая ни у кого разрешения, я поспешно вышел на свежий воздух. Поднял голову к небу и закрыл глаза, изредка зажмуриваясь посильнее от падающих на лицо капель дождя.
Не знаю, сколько я так простоял, но вышел из «коматозного» состояния, когда рядом появился Эдвард Тойвович. Мужчина со страшными шрамами по всему лицу положил мне руку на плечо, привлекая к себе внимание и заговорил:
– Понимаю, что тебе тяжело подобное видеть.
