погибший электрик и невысокой квалификации.
Волин, который будто бы не прислушивался, но все слышал, немедленно спросил:
– Это из чего сие следует?
– А вот посветите.
Медработник повернул руку погибшего ладонью вверх, Волин наклонился. Что-то они там оба разглядели, со значением переглянулись и покивали. Акимов видел лишь едва заметные следы, похожие на засохшие ранки от старых небольших мозолей, и две обычного вида, хотя и глубокие, параллельно идущие царапины.
– Борис Ефимович, говорите, низкая квалификация, а смотрите, как одет хорошо и часы дорогие, – и Волин указал на ноги погибшего: – Туфли прямо сказочные.
– Должно быть, скрипучие, – немедленно и ревниво подхватил медик-всезнайка.
«Скрипучие, это ты верно заметил. Еще какие скрипучие», – повторил про себя Колька. Тут пролетела электричка в центр, и, когда вновь заплясали по остаткам мертвого лица огни, Кольке стало очень стыдно.
Он дернул Акимова за рукав:
– Товарищ лейтенант, позвольте прикурить, – и, отведя его в сторону, быстро, тихо зашептал:
– Сергей Палыч, никакой это не электрик. Врет он.
– Зачем ему врать-то, ты полегче, – попенял Акимов и тотчас уточнил: – Почем знаешь?
– Да видел я его сегодня и разговаривал. С утра.
– Уверен? Любопытно знать, с чего ты это решил? Лица-то нет.
– Остальное есть. Я запомнил. Толстый, волосня длинная, на ушах виснет. Кольцо запомнил, и ботинки эти так уж у него скрипели…
– Для опознания немного, но как версия – очень даже, – признал Акимов. – И где же виделись? Разговаривали? Назвался, может, имя знаешь?
– Нет. Он к соседке заходил камин актировать, а дочка соседки позвала меня расписаться, потому что мама в больнице была… – тут Колька о чем-то задумался, почесывая за ухом.
– Какая мама? Что за камин?
– Ну дымоход, дымоход.
– Центральное ж, паровое отопление имеется.
«Шляпа он все-таки, порядочная», – подумал Колька не без превосходства и принялся объяснять:
– Дом у нас, Сергей Палыч, старый, дореволюционный. Камин у соседки в комнате с тех времен остался. Там шоровский кабинет был.
– Шоровский – это чей? Кто это?
– Вы что, не знаете, что он раньше целиком шоровский был?
– Откуда мне знать? – резонно заметил Акимов. – Это задолго до моего появления было.
– Ну и до моего, – таким же манером подтвердил Колька. – Мне отец рассказывал о том, что у Маргариты Вильгельмовны муж был консерваторский профессор, у него в нашем доме семья и жила, и классы здесь были еще до революции. Вот с тех пор камин остался.
– Понимаю, понимаю, камин, – проговорил Акимов, косясь туда, где грузили труп на носилки, разорялся бравый капитан, тыча в схему, начерченную Волиным, и тот, сохраняя смиренный и придурковатый вид, все стучал по зубам карандашом.
Понятые,
