кипел и выплёскивал воду прямо в костёр, а костёр притухал, издавая шипящие звуки. Налил чаю в свою походную кружку, нарезал сала, колбасы и приступил кушать. Динка увидела, что я кушаю, подсела ближе ко мне и начала сопровождать взглядом, как я употребляю пищу, и до того стало мне смешно, что я достал косточки, специально приготовленные ей, и отдал. Она их ловко подхватила, легла на живот, зажала передними лапами кость и начала её грызть. Когда одну сгрызла, потом добралась до других. Откуда ни возьмись, появились вороны, расселись на деревья, наблюдая за каждым нашим движением, скорее всего, они здесь были, просто я их не замечал.
Наелись, напился чаю, все охотничьи принадлежности собрал в рюкзак, и пошли в сторону горы. Динка бегала, искала следы, но находила только беличьи, и я заметил, что колонковых следов нет, хотя место подходит для обитания этой особи. Значит, соболь всё-таки здесь, так как он убирает таких конкурентов, как колонок, и им подобных, которые питаются тем же, чем и соболь. С этими раздумьями я поднялся почти в полгоры и пошёл вдоль неё с некоторым подъёмом. Посмотрел на часы, уже шёл четвёртый час, и надо было поворачивать в обратную сторону. Подумал, ещё немного пройду до больших деревьев, которые стояли полусухими и все в дуплах, которые, по всей видимости, были сделаны дятлами, а больше некому делать такие дыры. Подошёл к этим высоким соснам и удивился: «Надо же, вымахали такие исполины!» И смотрю, Динка там бегает, что-то нюхает, ставит на ствол дерева лапы и заглядывает вверх по дереву, при этом взвизгивает.
– Да что ты там нашла? Скорее всего, белки-летяги оккупировали эти деревья, и не нужны они нам, давай пойдём домой, – сказал я и развернулся, чтобы уходить.
Но Динка не хотела уходить, я её позвал – она ни в какую. На деревья посмотрел – тоже ничего и никого, и следов-то никаких, а может, вчерашний снег скрыл следы. Потом подошёл к одному из деревьев, где больше всех крутилась моя собачка, достал топор из рюкзака и ударил обухом по дереву, где была сухая сторона. Такой гул пошёл по лесу, что не передать, и тут Динка как залает! Я поднял голову, а из дупла наполовину вылез соболь, я быстренько снял с плеча ружьё и только хотел прицелиться, соболь исчез в дупле. Динка, бедная, вся извелась, я её прижал к себе и погладил по голове.
– Моя ты хорошая, всё-таки нашла сорванца, умница! – сказал я.
И Динка вырвалась из рук и опять подбежала к этому дереву. Тут я приготовил ружьё и топором опять ударил по стволу. Соболь только мордочку высунул и опять спрятался в дупле.
– Но и долго мы с тобой будем играть в кошки-мышки? – сказал я, а у самого душа поёт.
Потом опять ударил по стволу – результатов ноль.
– Что же делать будем? – спросил я у Динки.
А она стояла и махала хвостом, поглядывая на дерево. Соболь, видимо, по дуплу перемещался, а Динка смотрела на дерево и нагибала голову то вправо, то влево, да так комично, что хотелось смеяться, но было не до смеха, так как уже начало
