три дня напряженных боев нам пришлось оставить совхоз «Комсомолец». До Прохоровки оставалось 4,5 км…»
Дедушка приподнялся и долгим, медленным взглядом окинул окрестности, однако помешала влажная пелена на глазах. Он, опираясь на палку, медленно опустился на примятую траву, окунулся в ее запахи и опять вернулся в 1943-й год…
«Мы поняли, что намечается еще более страшное сражение, потому что в Правороть на НП корпуса прибыл Маршал Советского Союза Василевский. Он указывал на необходимость во что бы то ни стало не допустить противника дальше, сдержать это направление хотя бы в течение 10–15 часов. А утром следующего дня подошедшая 5-я танковая армия своими двумя передовыми корпусами помогла нашему корпусу. Совместными усилиями отбрасываем противника, вновь занимая прежний рубеж.
Именно здесь разыгрался жестокий танковый бой, которого история еще не знала и, наверное, не будет знать. Поле в 16–18 квадратных километров представляло собой сплошную массу машин, изрыгающих огонь, среди которых выделялись сотни факелов – горящих танков, как наших, так и противника. Авиация с утра до вечера беспрерывно бомбила, и самолеты по 16–18 штук гонялись друг за другом, причем работали не только бомбардировщики, но также наши штурмовики шли беспрерывным потоком. Поле было усеяно не только догорающей техникой, но также телами, и непривычно было в середине лета видеть не цветное, а обугленное…»
– А в учебниках наших, отец, написано просто: «Двое суток шел такой напряженный бой, а потом немцы, видя бесплодность своих атак, отказались от своего замысла и приостановили наступление…»
Тяжелый вздох разбавил июльский вечер и, казалось, многократно повторился там, за гранитной плитой с многочисленными рядами фамилий.
«…Прохоровка нас многому научила. Да, сын, война – это тоже школа! Только двойки некому ставить за невыученные уроки и ошибки…
Эти жуткие сражения механизмов привели к тому, что много танков вышло из строя. Нужно было производить много мелкого ремонта, однако запасных частей не хватало. Мы попытались подобраться к передовой, чтобы снять там с подбитых танков нужные нам запчасти, но нас туда не пустили, так как на машинах подъехать туда было совершенно невозможно: велся сильный обстрел. Мы решили дожидаться вечера, и тогда подползли к сожженным танкам, вынесли на себе нужные запчасти, в том числе и такие тяжелые, как каток. В обыкновенной обстановке такую запчасть ни за что не поднять двоим людям, но здесь мы ее как будто бы свободно тащили. Таким путем мы обеспечили себя. Да, сын, человек не всегда подозревает о своих возможностях».
Седой сын согласно кивнул головой, пытаясь соотнести свой жизненный опыт с отцовским, и глубокий вздох опять отразился эхом где-то очень далеко…
«Затем мы перешли в наступление, предварительно изучив тяжелые немецкие танки «тигры», поэтому для нас они не были неожиданностью.
Мы перешли к обороне, предварительно измотав силы противника, который
