style="font-size:15px;"> – Давай просто поговорим, а? Расскажи про себя: кто ты, откуда, чем дышишь?
Это было странно и невероятно одновременно, но я принял этот вызов. Первый раз в жизни я рассказывал историю своей жизни незнакомому человеку – алкашу с сильного похмелья. И чем дольше я говорил, тем больше, как ни странно, увлекался своими воспоминаниями. Чем глубже я погружался в своё прошлое, тем внимательнее он слушал, словно его собственная жизнь была лишена памяти.
Каждый раз, когда я делал паузу, чтобы промочить горло отвратительным кофейным напитком, его глаза требовательно сверлили меня, вынуждая продолжать.
Он всё так же сипел, но без трубки в горле его речь можно было разобрать. Из дыры время от времени выливалась мутная жёлтая жидкость, которую А. аккуратно вытирал удивительно чистым платком. Он задавал вопросы с настойчивостью, которая балансировала на грани допроса и искреннего интереса, и каждый мой ответ, казалось, наполнял его чем-то ему нужным.
В общем, это было моё самое странное и необыкновенное интервью. Я никогда бы не подумал, что буду рассказывать пропитому пьянице секретные секреты из собственной жизни, но это ровно так и случилось. Тот день, возможно, стал одним из самых удивительных в моей жизни. Во всяком случае, к концу нашей встречи из пропитого дворового существа А. для меня превратился в человека. Это было очень странно.
– Скажи, ты правду сказал, что можешь эту хату поменять на центр, чтобы бабло ещё осталось? – просипел А., когда мы уже стояли в прихожей.
Я обернулся к нему, пытаясь уловить, насколько серьёзно он это спрашивает.
– Правда. Цветной бульвар, трёшка – устроит?
Глаза А. заблестели, и он сжал кулаки, как будто проверял свою решимость.
– А денег сколько? – в его глазах блеснула жадная надежда.
– Десять миллионов не получится никак, но семь – постараюсь, – ответил я, выдерживая его взгляд.
Он на мгновение задумался, прищурив глаза, словно взвешивал все «за» и «против».
– Занимайся тогда. Я согласен, – прохрипел А., протягивая ладонь.
Мы пожали друг другу руки, и в этот момент я почувствовал, как что-то изменилось. Мы не просто договорились – между нами возникло новое понимание.
***
Я каждый день приходил к А., приносил ему еду, и мы разговаривали. Удивительно, но он держал слово и всегда был трезв. Иногда сильно мучился похмельем, но мужественно держался и не пил.
С каждым днём мы становились ближе. Я видел, что ему льстило, что я хожу к нему каждый день. Он всегда встречал меня во дворе в окружении своих товарищей «по несчастью». Наверное, они ему завидовали. Когда я подходил, чтобы поздороваться, они с уважением молча кивали; А. всегда смешно выпендривался, называл меня своим корешем и говорил, что уходит решать со мной серьёзные дела.
Сознание А. подверглось сильной деградации. Его словарный запас был не больше,
