Я никогда с тобой не расстанусь! Никогда. Если кто-то нас разлучит, я сбегу от него и найду тебя все равно!
Тронутый такой бескорыстной верностью, Гаэль поднялся с дивана и стал напротив мальчика, с наигранной торжественностью произнося слова:
– Властью, данной мне мною, – эта фраза вызвала хохот у ребенка; юноша же, сохраняя артистизм, был якобы серьезен. – Объявляю Тома, пяти лет от роду, моим братом, и обещаю верой и правдой служить ему, помогая в трудную минуту.
Стоя на диване, Тома был практически на одном уровне с Гаэлем.
– Я принимаю эту честь с благодарностью, – ребенок подражал тону старшего; во взоре его не прослеживалось и намека на фальшь. Он у обоих излучал искренность. – Я буду предан тебе вечно!
Если бы кто-нибудь посторонний наблюдал эту сцену, он бы назвал ее слишком театральной. Однако, так как в комнате не нашлось ни единого, кто мог судить, души двух людей верили и четко знали, что произнесенная речь не пуста.
Этим же прекрасным вечером Гаэль и Тома вместе пошли в город и купили два билета на поезд до Плимута и на пароход, отчаливавший вечером следующего дня. Придя домой, они собрали вещи, и молодой человек отплатил хозяину дома за аренду.
Часа в четыре утра жильцы оставили комнату, а в шесть – завтракали, слушая стук колес поезда. Прибыв в Плимут, путники отобедали и разместились на пароходе.
Ночью не появлялось желание спать. Тома, выйдя на палубу, завороженно смотрел на удаляющуюся землю, а когда и ее очертания поглотил мрак, мальчик поднял голову и долго смотрел на небо.
Путь
домой
На утро пароход прибыл в Кале.
Помогая Гаэлю нести его вещи, Тома был слегка рассеян; его расширенные глаза пробегали по каждому пассажиру, любому прохожему; здания и природа в виде одиноких деревьев также не оставались обделенными его вниманием.
– Тома, будь внимательнее! – остерег малыша Гаэль, когда они вместе сошли с судна.
Мальчик обернулся, но от неожиданности не сразу разобрал по-французски. Новый для него язык теперь звучал везде. Он не являлся напечатанным текстом на пожелтевших страницах, он был свеж, дышал, жил, доносился из уст окружавших мальчишку горожан, звучал в разных тембрах и с множеством интонаций. Чувствуя разгорающееся волнение, Тома не отходил от своего названого брата дальше, чем на метр. Голова его кружилась от потока голосов. Задрав голову, он посмотрел на Гаэля; взгляд того был ясен и полон нежности.
– Куда мы идем? – по привычке малыш говорил с ним на английском, собеседник это заметил, однако он такой привычки не имел.
– Сейчас позавтракаем, а затем будем искать карету, чтобы поехать в Реймс, – отвечал Гаэль. – Мне нужно навестить отца. Он не знает о нашем приезде, так что для него это обернется сюрпризом.
Улица л'Этап, по которой ступали путники, вливалась в многоголосую Оружейную площадь, где развернулась ярмарка; веселая толпа наполняла окрестности гулом и рокотом. Поверх их голов высилась Сторожевая башня с гигантской разверзшейся
