же тебе уже, по-моему, объяснял, что мы живём один раз. И давай завязывай меня стыдить и учить жизни. Я уже большой мальчик и сам знаю, что такое хорошо и что такое плохо.
Зазвучала приятная музыка. Он поставил приёмник рядом с собой, протёр носовым платком стёкла очков и оглядел меня с ног до головы.
– А что вы так на меня смотрите?
– Хороша!
– Вы же только что сказали, что я костлявая.
– Моё поколение и в самом деле привыкло к более пышным формам, но ты очень хорошо сложена.
– А перед этим вы наговорили мне кучу гадостей!
– Я не оскорблял. Я всего лишь заставил тебя раскрепоститься. Твоя зажатость отталкивает, а комплексы могут испортить всё дело.
– Какое дело?
– Как какое? Мы же с тобой всё решили. Я буду делать из тебя звезду.
– Надеюсь, я стану звездой не только в стенах этой коммунальной комнаты, – язвительно усмехнулась я.
– Сначала в этих стенах, а уж потом я буду выводить тебя в люди. Крошка, у тебя всё впереди. Тебе повезло. Ты оказалась в нужном месте в нужное время. А самое главное, что ты познакомилась с нужным тебе человеком.
Я посмотрела на лежащего на старой железной кровати странного человека и подумала: неужели он действительно способен помочь мне стать известной актрисой? Я вспомнила слова матери, которая, осознав, что меня невозможно остановить и я всё равно уеду в Москву, вытерла слёзы и дала мне последнее напутствие: «Я не люблю Москву, – честно призналась она, – потому что она фальшивая и продажная. Этот город встречает с распростёртыми объятиями только тех, кто прибыл с большими деньгами. А тех, кто без денег, он оставляет без внимания. Вот какая она, Москва. Я слышала, что в Москве на одной лестничной площадке соседи даже не здороваются друг с другом. Знай, дочка, в Москве у тебя будет много недоброжелателей, которые станут откровенно над тобой смеяться и вставлять палки в колёса. Будут мнимые доброжелатели, которые протянут тебе руку помощи, но знай, что если ты примешь их помощь, то они тебя и потопят. Будь осторожна, дочка, потому что в Москве, – не то что в нашей хлебосольной провинции, – каждый сам за себя».
Возможно, моя мама была права и мне не стоило распахивать душу перед первым встречным, а этот человек очень странный, с ним нужно держать ухо востро. Если он заведует кафедрой престижного института, то это ещё не означает, что желает мне добра и не хочет воспользоваться отчаянием не поступившей в институт провинциалки.
– Ну что, поиграем в служанку? – громко спросил меня Пётр Степаныч и сделал музыку немного тише. – С этой минуты тебя зовут не Светлана.
– А как?
– Тебя зовут Люси.
– Почему именно Люси?
– Потому что мне хочется, чтобы мою служанку звали Люси. Ты будешь звать меня не Пётр Степаныч, а «Мой повелитель».
– Ах, мой повелитель. – В эту минуту мне показалось, что я подыгрываю сумасшедшему человеку, но я постаралась не выдать своих опасений. – Значит, я должна быть вашей служанкой?
– Конечно,
