мы молча встали, не посмотрев друг на друга, вышли из его кабинета, направившись в кабинет к Земенскому.
Ну что могу сказать?! Это было жарко! Конечно, ужасно! Но мы привыкли к «сладким» речам генерала. Мне самой было неудобно и неприятно, что генерал разговаривал очень непристойным тоном с Земенским и что я была в этот момент рядом и слышала это всё.
– Самодур! – выплеснул из себя Земенский, раскачиваясь на своём троне, задрав руки вверх, словно посылая его куда подальше, он резко сменил тему, я наблюдала молча и слушала, присев за приставку к его столу. – Ты когда-нибудь расслаблялась? Пробовала на часах?
– Нет, а что именно? – заинтриговал.
– Смотри, – ровно сев за кресло и положив руки за стол, продолжил, – я наблюдаю за стрелками, – он перевёл взгляд прямо перед собой на стену, где висели круглые часы, – если за ними наблюдать и попытаться восстановить дыхание, можно прислушаться к тишине, услышав, как тикают стрелки. Потом медленно закрываешь глаза – и ты реально успокаиваешься независимо от того, что с тобой до этого происходило. Давай попробуем вместе.
– Хорошо, – улыбнулась.
– Смотрим на часы – прошло несколько секунд, не бойся, закрывай глаза! – повторил для особо застенчивых. Я выполнила всё, как он просил, вместе было интересней, но всё равно вначале чувствовала стеснение, а потом расслабилась. Не привыкла что-либо делать с посторонним человеком, да ещё стеснялась его, потому что была неравнодушна.
Нас прервали. Стук в кабинет. Зашёл коллега для подписи документа, потом позвонил телефон и Земенского вызвали на совещание. Я ушла в свой кабинет, где сидела с другими сотрудницами своего и ещё других отделов, с которыми особо не общалась. Несколько отделов размещались в одном большом кабинете. Многие девчонки были весёлыми, увы, с отвратительными характерами. Каждая хотела унизить или высмеять друг друга, хорошо, что редко находилась в нашем кабинете и вообще не хочу я сидеть там. Когда не общаешься со своим коллективом, до тебя оскорбления полностью не долетают, только брызги. Вступать с ними в хамство я не собиралась и деликатно вела себя, чтобы лишний раз меня не трогали. У многих девушек были свои семьи, дети, и многие из них обсуждали свои личные проблемы друг с другом. Когда их слышала со своего рабочего места, про себя могла сказать, что я очень закрытый человек. Темы, которые они обсуждали, я могла обсудить только с близкими людьми, да и то обсуждению бы это не подлежало. С одной стороны, девчонки были ещё теми стервами, а с другой – они были открытыми, жизнерадостными, отчаянными, непослушными болтушками, с которыми точно не соскучишься. Может быть, мне этого качества и не хватало. Не знаю, что со мной не так, родилась такая. И что они думали про меня, тоже не могу сказать с уверенностью, может плохое, может хорошее, а может, вообще не заморачивались. Девушки на то и девушки, они должны быть интересными, в этом раскрывались их простота и добродушие, хоть и не всегда, когда они строили козни друг другу.
