тут время года. Одновременно тело обдало с одной стороны жаром лучей, а с другой прохладой утреннего, весеннего ветерка. Какофония очень разнообразных ощущений, чувств и эмоций захлестнула меня и захотелось коснуться зеленой травы, нет, завалиться в неё и растянуться на спине, глядя в безоблачное, голубое небо, как когда-то в детстве в редких поездках с семьей за город. Вспомнилось детство и прямо ком к горлу подступил. Так расчувствовался, что даже слезы на глаза выступили.
Упал в траву. Чувствую! Всё чувствую! Мои ощущения неотличимы от настоящих. Всё как тогда в детстве. Как же далеко шагнули технологии. Еще восемь лет назад ничего лучше консоли и виртшлема с перчатками для игроков не придумали, а тут такой потрясающий скачок. Хотя капсулы за тридцать тысяч кредитов и сейчас будут большинству моих соотечественников не по карману, за восемь-десять лет можно накопить такую сумму. Шмыгнул сопливым носом и очередной раз удивился. Мои слезы из глаз стекли в носовую полость через слезные канальцы. Как они всю физиологию так точно передали? Я чувствую себя живым в цифровой имитации, настолько живым, что не могу отличить ощущения. Настоящая магия!
И мир вокруг такой реальный, что даже страшно. Травинки, все с микроскопической текстурой, канальцами, мелкими прожилками, сорвал одну, а там детализированное место разрыва, волокна, сок выступил. Какая поразительная детализация физических процессов, давление, трение, разрыв – нигде не отступили от реализма. Схватил пучок травы, дернул, часть вырвал, часть нет, трение, зеленоватые следы сока на ладонях и… порез! Я порезался об боковую грань одной из травинок, слишком быстро и резко дернув рукой. Потрясающе.
С некоторым запозданием место пореза отозвалось болью. Ай! Крохотный, неглубокий порез, а так больно. Впрочем, боль быстро улеглась, а я наблюдал первую игровую условность. Моя высокая выносливость давала бонус к восстановлению здоровья и порез зажил прямо на глазах. Полость ранки заволокло сукровицей, затем она за минуту засохла, образовав коричневую корку, а затем я коснулся корки, смахнул её и обнаружил под ней уже новую, розоватую кожу. Минута и от пореза и следа не осталось.
Удовлетворенно вздохнув, я поднялся из густой травы на ноги и уверенным шагом направился по накатанной повозками дороге к ближайшему деревенскому дому. С первого взгляда поселение казалось заброшенным. Никаких праздно шатающихся жителей на центральной улице, нет лотков выносной торговли и даже слоняющихся, громко смеющихся или плачущих детишек. В небольших огородах на задних дворах и на поле ни души. Не обнаружилось не только людей, даже крупного домашнего скота и хозяйственной птицы не видать, хотя иногда слышалось возмущенное кудахтанье и приглушенное блеяние.
Я подошел к сбитому из сосновых стволов дому и с некоторой опаской окинул крыльцо и прикрытые крепкими ставнями окна. Обычно днем ставни держат открытыми, чтобы впустить побольше света в сырое помещение, а тут не так. Наверное, дом пустой. Хотел уже пойти к другому,
