с белокурым локоном, задорно выбивающимся из-под нее. Она выглядела рядом с Петром, как нахохлившийся воробушек рядом с соколом. Но молодых людей это ни капли не смущало и не заботило. Ведь, сегодня вечером Лида уезжает по распределению в учебную часть. Куда, в какую – не известно. В военкомате ничего не сказали. Военком только устало буркнул, что или так, или пусть идет работать в госпиталь и, вообще, пускай скажет спасибо, что она успела закончить первый курс пединститута, иначе даже он ничего не смог бы для нее сделать. Петр, когда узнал, что она собралась на фронт, сначала опешил, а потом стал ругаться. Лида никогда не видела, обычно всегда веселого и неунывающего Никифорова таким растерянным, расстроенным и злым. Сначала он кричал, а когда это не помогло, настойчиво и нежно стал убеждать Лиду остаться в Тамбове, пойти работать в госпиталь, если так хочется помогать фронту, а еще лучше продолжить учебу. У Петра стыло сердце, от одной только мысли, что его родная, любимая и такая беззащитная Лидочка может оказаться в том аду, из которого только недавно вырвался он сам. Какие только доводы он не приводил, но Лида оставалась непреклонной, она всегда была упрямицей.
А сейчас они просто молча шли по серым осенним улицам родного города, не обращая внимания на холодную сырую погоду. Между ними все уже было сказано и договорено, осталось только выжить. Ведь война вот она, совсем рядом. Вчера немцы разбомбили пехотное училище в Ахлябиновской роще. Это было довольно далеко от их дома, но все равно Петр думал о том, что война догнала его, напомнила о себе даже здесь. Ему было страшно. Нет, не за себя. За маму, за Верку, а особенно за Лиду, вбившую себе в голову, что без нее они немца не побьют. Но в то же время, он гордился своей девушкой, её смелостью и целеустремленностью. Его грело, что это за него она решила уйти на фронт, и, в то же время, злило, что она все-таки приняла такое решение. Петр высвободил руку и осторожно приобнял Лиду за плечи.
– Петь, ну не надо, люди же смотрят, – смущенно произнесла девушка, но попытки выбраться из объятий не сделала.
– Ну и что?! Пусть смотрят и завидуют, что у меня самая лучшая девушка на свете!
– Скажешь тоже, – фыркнула Лида, – вон я какая страшная в этой форме!
– И ничего ты не страшная! А за форму не переживай, прибудешь в часть, примешь присягу, тебе новую форму выдадут. Ты главное напиши маме свой почтовый адрес. Они договорились пока оба не определяться со своей полевой почтой, переписку вести через Лидину маму, тетю Валю.
– Ты мне об этом уже сто раз сказал, – улыбнулась Лида. В ответ Петр только пожал плечами.
Ребята только свернули на Интернациональную, как откуда-то сверху раздался приближающийся гул. Фронтовая привычка взяла свое, Петр напрягся, окинув взглядом окрестности, в поисках убежища. Вдруг из-за крыш домов вынырнул хищный силуэт с крестами на крыльях. Никифоров подхватил растерявшуюся девушку и повалил ее на землю между деревьями, растущими вдоль улицы, накрыв сверху собой. Мгновение и где-то впереди, в районе драмтеатра
