style="font-size:15px;"> – Я хочу, чтобы это было так, – властно сказала она.
– Ньяр…– Карлини хотел ей возразить.
Он не желал, чтобы она показывала свою власть над ним. Ньяр одарила его холодным взглядом белых глаз и, крепко держа за шею, поцеловала его, кусая губы Карлини до крови. В этот момент он перестал что-либо соображать, ведь он обожал, когда Ньяр так кусает его. В своих мыслях он танцевал. Танцевал в лесу у костра, поддаваясь порывам своих эмоций. Он был там с Ньяр, изучал ее тело, касаясь пальцами языков пламени и обжигая ступни на углях. Душа жаждала дикости в движениях, он желал, чтобы она обладала им, чтобы забрала из него хоть немного хаоса, ярости и яда, которые ему приходилось сдерживать.
Она взяла над ним верх. Так они сошлись, ведомые собственной страстью. Их холодные тела растворились друг в друге под сводами ледяной и мрачной комнаты поместья семьи Балерроли. Карлини в своих мыслях стал огнем вместе с Ньяр. Весь хаос растворился, вся ярость, накопленная за день, ушла. Душа опустошена. Больше не больно терпеть.
Истерзанный когтями Ньяр и нагой Карлини лежал в постели, сжавшись в калачик. Он смотрел в одну точку, сосредоточившись на бликах от света уличных фонарей на полу, пробивающихся сквозь готические арки окон. Комната была наполнена пряным смогом с запахом гвоздики и сушеного имбиря. Ньяр курила в постели, закапываясь пальцами в волосы Карлини.
Он касался своей шеи, на которой остались синяки от ее пальцев. Сейчас, когда сознание очистилось и он пришел в себя, Карлини чувствовал стыд и не мог понять, почему в горле пощипывало, а в груди начало щемить.
«Я не хочу, чтобы мной обладали, – подумал Карлини. – Но, быть может, так она проявляет свою ласку?»
– Ты знаешь, мне все очень понравилось, – произнесла Ньяр, целуя Карлини в плечо.
Он глубоко вздохнул. Ему хотелось сказать, что ему не было приятно ее действие. Но он не мог сказать ни слова. Мыслей было слишком много. Суждения выходили противоречивыми и непонятными ему самому.
«А что, если я преувеличиваю, – размышлял он. – Может я просто слишком нежный и слабый? Морфийские женщины не любят таких».
«Не будь слабаком, не показывай обиды». – сказал он сам себе.
Карлини повернулся к ней лицом. Она выдохнула ему в лицо колечком дыма.
– Мне тоже все понравилось, – ответил он, прижимаясь к ней и вдыхая дым из ее трубки.
Внезапно с первых этажей послышался шум. Кто-то вошел в парадную дверь. Послышались голоса.
Глаза Ньяр округлились, став похожими на большие монеты. Она вскочила с постели и, подобрав одежду Карлини, швырнула ее в юношу.
– Это мой отец! Собирайся! – зашипела она. – Быстро!
Карлини принялся натягивать рубашку.
Ньяр накинула на себя черный струящийся халат и бросилась к окну. Она распахнула его настежь и бросила в Карлини его штанами.
– Быстрее! – закричала
