рождения ребенка все было нормально. Все надеялись на то, что обошлось, но вот вирус всё же перестал прятаться, инкубационный период закончился, и болезнь дала о себе знать.
После этого Нинка потеряла покой, постоянно попадала в «стакан», перестала рисовать и отказалась от чтения газет и книг. А еще она почему-то перестала общаться со мной… Она вообще с кем-либо перестала общаться…
Однажды ночью у меня заболело сердце. Я и подумать не могла, что сердце может болеть так сильно. Я стала корчиться от дикой боли, подумала, что это конец, и приготовилась к смерти. Я хотела только одного: чтобы боль как можно быстрее закончилась. Но она становилась сильнее, и у меня уже просто не было сил ее терпеть. Мне казалось, что грудь разрывается на части.
Не помня себя, я доползла до двери и стала громко стучать, умоляя, чтобы мне сделали обезболивающий укол или дали таблетку. Но сонная дежурная раздраженно крикнула, чтобы я стучала себе по голове, и если я не успокоюсь, то она бросит меня подыхать в «стакан».
Тогда на помощь пришла Нинка. Через окно она передала мне валидол и анальгин. Я проглотила анальгин, рассосала валидол, постепенно приступ прошел и я почувствовала себя лучше. С тех пор мы опять с Нинкой стали общаться, только уже не так часто, как раньше.
Целыми днями моя соседка была занята своими мыслями. Она так же, как и я, перестала за собой следить. Зачем? Мы же все равно не дотянем до свободы и нас никто не увидит. А что хорошего на свободе? Презрительные взгляды окружающих… Ненависть к нам за то, что мы еще живы. Не жизнь, а сплошной траур.
Родственники виновато прячут глаза, а если изредка и зайдут в гости, то со своей одноразовой посудой, стараясь ни до чего в доме не дотрагиваться. Отец вообще переехал на дачу, чтобы быть от меня подальше. А в спальне матери я обнаружила тарелку, она прятала ее в своей тумбочке. Когда я спросила ее, почему она прячет тарелку, ведь ВИЧ не передается через посуду, мать виновато отвела глаза в сторону и пробурчала, что это так, на всякий случай.
А сегодня в одной из камер девушка вскрыла себе вены. Несчастная оставила предсмертную записку, в которой призналась, что устала чувствовать себя зверьком, запертым в клетке.
Я подхожу к крошечному тюремному окну и кричу Нинке:
– Нина, ты новость слышала?!
– Слышала, – отвечает она. – Везет же некоторым! Одного не пойму, чем она это сделала?
– Если сделала, значит, было чем. Смотри, сегодня полнолуние. Скажи, луна красивая?
– Красивая, – вздохнула Нинка. – А звезд-то сколько на небе! Раньше, когда я смотрела на звезды, я искала самую яркую и загадывала желание.
– Я тоже. Ты обычно что загадывала?
– Встретить принца.
– Встретила?
– Угу. В моей жизни был только один принц – это мой муж. Мы с ним любили смотреть на ночное небо. У нас дома даже телескоп был. Интересно, как он сейчас?
– Кто?
