холодку в груди, и потом, разве найдется второй такой же нос?
– Как это вам удалось? – спросил я. – Смотаться за одно утро в Гранат и обратно?
– Смотаться?
– Я собираю устаревшие слова. «Смотаться» – значит «совершить поездку за сравнительно короткий срок».
– А знакомо тебе слово «мудак»?
– Нет, еще нет. А что оно значит?
– Я не знаю. Но думаю, оно к тебе вполне подходит. И я вовсе не «смоталась» в Гранат – вы меня с кем-то спутали. Вы ведь смотрели на мой нос только что?
– Нет, – солгал я.
– Нет, смотрели.
– Ладно, – я испытал внезапный прилив храбрости, – смотрел. И что с того? Он похож на…
– Мой долг – предупредить вас.
– О чем?
– О том, что случится, если в моем присутствии говорить слова «нос» и «симпатичный».
Я принял это за шутку и рассмеялся.
– Да ладно тебе, Джейн!
В ее глазах снова сверкнуло бешенство. Та же самая девушка, без всяких сомнений.
– Я разве говорила, что ты можешь обращаться ко мне по имени?
– Нет.
– Вот что, красный. Выслушай меня. Нам не о чем говорить. Мы никогда не встречались, между нами нет ничего общего. Ясно? Через месяц ты вернешься к своей жалкой серой жизни в Гайморите или где там еще. Главное, чтобы подальше от меня.
И она вновь принялась отмеривать муку. Я стоял безмолвно, не зная, что сказать или сделать. Никогда мне еще не попадались такие прямолинейные люди: все равно что разговаривать с префектом в обличье двадцатилетней серой девушки.
– Есть ли пожелания насчет жира? – спросила Джейн, держа в руках два горшочка. – Растительный дороже, но восстановленный животный может содержать следы какого-нибудь гражданина. Не знаю, насколько вы брезгливы там, в центре Коллектива.
– Не особенно. А кем был тот самозванец-серый в магазине красок?
Знай я эту девушку лучше, я бы промолчал. После краткой паузы она схватила первое, что попалось под руку, – большую кулинарную вилку – и метнула в мою сторону. Вилка, звеня, вонзилась в косяк. Я уставился на дрожащую рукоятку дюймах в пяти от своего лица, потом взглянул на Джейн: та пришла в такое бешенство, что кровь бросилась ей в лицо. Хорошенький носик был у этой девушки или нет, но темпераментом она обладала бурным.
– Хорошо, хорошо, – успокоил я ее. – Мы никогда не встречались.
В дверь позвонили. Вообще-то Джейн, как служанка, должна была открыть, но она не шелохнулась.
– Я открою.
Джейн ничего не сказала. Я вышел, но тут же вернулся, показал на вилку, все еще торчавшую в косяке, и спросил:
– Ты ведь не собираешься убить меня?
– Нет.
– Рад это слышать.
– Не здесь. Слишком много свидетелей.
Вероятно, на лице моем отобразился шок, и Джейн позволила себе
