меня с ног до головы придирчивым взглядом.
– Выпить хочешь?
– Нет. Ни выпить, ни покурить.
– Травки… у меня… нет… Ею Лешка балуется. Так что, если ты увлекаешься наркотой, обращайся к моему сыну. Он по этому делу мастер. Его хлебом не корми, дай косячок забить.
Неожиданно пахан замолчал и слегка подтолкнул меня в гостиную. Я не удержала равновесие и упала на белоснежный кожаный диван.
– Посиди. В ногах правды нет. А что это у тебя такой видок?
– Какой?
– Словно тебя вывели из состояния клинической смерти минуты три назад, не больше.
– Самочувствие плохое.
Меня знобило, в ушах стоял гул. Пахан был не просто пьян, он напился до поросячьего визга и с трудом стоял на ногах. Он по-мужицки грубо притянул меня к себе и, с трудом выговаривая слова, спросил:
– Тебя кто-то напугал?
Мне захотелось быть откровенной и рассказать, что происходило в комнате урода несколько минут назад, но я каким-то шестым чувством понимала, что моя откровенность может выйти мне боком. Если пахан знает о пристрастиях своего сына к наркотикам, то, вероятно, он знает и о совершенно дикой любви своего сына к животным, в частности, к своей собаке. Я тщетно пыталась унять охватившую меня лихорадку и сама не заметила, как перешла на шепот:
– Я же сказала, что у меня плохое самочувствие.
– Ты трясешься как осиновый лист. Я же говорю, тебе нужно выпить виски.
– Я не пью из бутылки…
Я бы и в самом деле не отказалась от дозы спиртного. Это помогло бы снять стресс. Пахан подошел к стеклянному шкафу, достал ярко-розовую рюмку и налил в нее виски до самых краев.
– Я думаю, так пойдет. Может, тебе еще и шоколадку поломать?
– Спасибо. Не надо.
– Тогда расслабься и получи удовольствие, – недобро засмеялся пахан и чокнулся с моей наполненной рюмкой своей полупустой бутылкой. – Мы люди простые, звезд с неба не хватаем. В кино не снимаемся, фотографам не позируем. Живем себе тихо-мирно в своем доме и никому не мешаем. У нас тут как маленькое государство. Своя маленькая республика. Нам не западло и прямо из бутылки выпить. Что-то не о том стал говорить. Я хочу сказать тост. Я хочу выпить за тебя и моего единственного любимого сына. За то, чтобы вы нашли общий язык, и за то, чтобы у вас было все чики-чики. Я думаю, тебя в детстве учили подчиняться воле старших.
Решительно подняв рюмку, я резко встала:
– Я за это пить не буду.
– Как это? – опешил пахан.
– Так это. Не буду, и все. За твоего извращенца, сына-наркомана. Я не сделаю даже и глотка. А выпить – выпью. Алкоголь мне и в самом деле не помешает. Совсем недавно я увидела такое, о чем даже никогда и не слышала. Твой придурок сын спит со своей собакой. Зрелище, я тебе скажу, не для слабонервных. Твоего сына жалеть не стоит. Его нужно расстрелять. Хотя и понятно, почему он спит с животными.
