стали ярче.
– Дети любят строгость и определенность, – философски отметил райдзю и потянулся, разминая лапы. – Ну что, с фиолетовыми разобрались, а вон ту кучу зеленого непонятного тоже по именам называть будешь?
– А оно вообще живое? – с сомнением потыкал я в ближайшего духа, наполовину вбитого в землю.
– Вот чего-чего, а жизни в этих ленивых тюленях хоть жопой хуньдуня жуй, – отозвался Ушлый.
– Следи за языком, в зоопарке дети, – машинально махнул на него я, все еще пристально вглядываясь в застывшую зелень. Не будем вспоминать, что не так давно я выдавал и не такие рулады. Но теперь все, похоже: повелителю и создателю жизни сквернословить как-то невместно. Ужас. Как жить-то теперь?
– Что ж, поставлю вопрос ребром. Либо вы и дальше не проявляете никакой активности и вас просто разбирают на энергию и подкормку пяти Ху, либо вы доказываете, что хоть чем-то полезны и достойны существования, – обратился я к валяющимся духам.
После длинной паузы цилинь с сомнением наклонил рогатую башку и очень осторожно понюхал выросший из песка и зеленой энергии росток. Он проклюнулся у нас на глазах, стремительно выпуская листья, чем-то похожие на раскрытые ладошки.
– Я бы на твоем месте эту траву не жрал. На всякий случай, – предупредил жеребца райдзю, проворно поджав лапу, к которой по песку зазмеился один из побегов. – Но в целом, кажется, это ответ, повелитель. Только на коноплю подозрительно похож. Ты уверен, что создавал эту зелень трезвым, а не после кальяна-другого курительных смесей?
– Как будто они на меня когда-то действовали, эти курительные смеси, – фыркнул я, действительно припоминая что-то такое.
– Не тебя, может, и нет, а дети твои сплошь укуренные, – пробурчал себе под нос почти стопроцентный мерин и быстро попятился, заметив мой оценивающий прищур. – А я что, я ничего! Я ничего не сказал, вам послышалось, повелитель! И вообще, мне пора, у меня там кобылы не… недоеные!
Райдзю подавился собственными усами и кувыркнулся на песок, дрыгая лапами в попытке не хохотать на весь гуцинь, я тоже с трудом удержался, чтобы не заржать. Даже духи захихикали, причем не только фиолетовые хаосята, но и конопляные ростки тоже.
– Ага, эмоции вы понимаете! – мгновенно просек я. – Значит, и другое усвоите. Для начала…
Продолжить я не успел. За деревьями прибрежной полосы, в той стороне, где располагался жилой павильон, что-то с грохотом взорвалось, а потом к небу взметнулся…. да чтоб вам морским ежом подавиться! Это что, гигантский бамбук?!
Глава 8
Евгения:
– Ну и? – мрачно спросила я, глядя, как стремительно исчезает где-то внизу крыша жилого павильона. – Ян, ты уверен, что тебя зовут не Джек-бобовое-зерно?
– Какой еще Джек, женщина! – Крысобелк вцепился мне в волосы и тихо подвывал от переизбытка эмоций. – Что ты натворила?!
– Я?! – возмущаться было чем. – Я сделала только то, что ты показал: правильно
