проведения ряда полицейских мероприятий при наличии «фактических оснований» для подозрения в совершении или планировании некоторых серьезных преступлений. Поскольку данный акт, в отличие от УПК, не называет «фактические основания» «достаточными», некоторые исследователи полагают, что в нем подразумевается более низкий стандарт[53].
Не вдаваясь в дискуссию о правомерности подобных толкований, стоит подчеркнуть, что приведенные примеры в любом случае касаются лишь частных ситуаций. Общим же правилом, закрепленным в законе, по-прежнему остается невозможность собирания информации до начала предварительного расследования. В связи с этим решение упомянутых проблем пришлось искать правоприменителю[54]. И хотя практика была и остается противоречивой, современная тенденция такова, что и полиция, и прокуратура всё чаще прибегают к производству проверочных действий, предшествующих дознанию[55]. Особенно примечательно, что несмотря на их очевидное противоречие с концепцией, заложенной в кодексе, непроцессуальные проверки постепенно выходят из тени. В научной литературе отмечается, что в наши дни прокуроры открыто сообщают СМИ о мероприятиях, предваряющих расследование[56].
Поскольку доктринальные оценки этой тенденции весьма противоречивы, говорить о ее концептуализации пока преждевременно. Некоторые авторы пытаются обосновать законность сложившейся практики, утверждая, что упоминание «достаточных фактических оснований» равнозначно закреплению обязанности по проверке их наличия[57]. Другие ученые проявляют бóльшую сдержанность, отмечая, что даже прямое и недвусмысленное закрепление в законе института предварительной проверки будет диссонировать с целым рядом классических концепций[58]. Как бы то ни было, большинство исследователей признаёт, что сложившуюся практику уже едва ли получится обратить вспять[59]. Поскольку просто игнорировать этот факт невозможно, современная уголовно-процессуальная наука стремится осмыслить произошедшие изменения и описать их посредством новой специальной терминологии.
Один из наиболее устоявшихся терминов, обозначающих непроцессуальную проверку поступающих сообщений, – это Vorermittlungen. На русский язык его можно перевести как «преддознание». Как правило, этим словом обозначают деятельность полиции или прокуратуры, получивших сообщение о преступлении и собирающих дополнительную информацию, чтобы принять решение о наличии либо отсутствии первоначального подозрения (и, соответственно, о возможности или невозможности начать дознание). Некоторые исследователи особо подчеркивают, что преддознание проводится лишь в спорных ситуациях, в связи с чем резонно говорить о «предподозрении» (Vorverdacht) как о его необходимом основании[60]. По мнению других ученых, проверочная деятельность имеет место всегда, просто ее формы бывают различны. В этом смысле преддознанием может быть названо даже простое
Об этом и других примерах см.:
Впрочем, отсутствие законодательной реакции на возникшие проблемы едва ли связано с недооценкой их серьезности. Более вероятная причина состоит в том, что они оказались слишком сложны и их достойное решение просто-напросто не было найдено. В этом контексте показательно, что группа авторитетных ученых, разработавших «Альтернативный проект реформы предварительного расследования» (
Об идее «предподозрения» см.:
