его видела?
Я, должно быть, смотрела на нее так отчаянно, что мать, еще секунду назад всхлипывавшая и целовавшая меня, вдруг смешалась, сморщилась – и тут же распалилась, словно гневом спасаясь от страха смерти, страха потери:
– Я говорила, говорила, что эти поездки плохо кончатся! Ну зачем, скажи, зачем ты с ним поехала?
– Мам! Мам! – Я дернула ее за рукав. – Послушай, мам, сходи, узнай, что с Санькой! Я очень тебя прошу, мам! Мне ничего не говорят, никуда не выпускают!
Мать поджала губы, посмотрела на меня сердито, а потом сказала:
– Ладно!
Поднялась с колен и быстро вышла в коридор.
Ее не было минут десять. Все это время я смотрела, как по подоконнику, с той стороны стекла, прыгает шустрый воробей. И почему-то не могла отвести от него взгляд. У него был темно-коричневый «шлемик» на голове. Когда-то Санька объяснил мне, что со «шлемиками» – это мальчики, а серые и без «шлемика» – девочки, воробьихи…
В палату вернулась мама, и лицо у нее было… какое-то чересчур оживленное, как будто бы даже веселое. Неестественно веселое. Будто бы она изо всех сил пыталась изобразить спокойствие, но переигрывала по неумению.
– А я говорила с твоим лечащим врачом, – сказала она живо. – Тебя, может быть, через два дня уже домой отпустят.
– Мам! – оборвала я.
Внутри поднимался ледяной ужас: колкое морозное крошево словно заполняло все нутро, забивало горло и легкие.
– Мама, что с Санькой?
– А… С Санькой… – начала она, все так же глядя куда-то поверх меня неестественно оживленными глазами. – Ты знаешь… пока непонятно… он еще… Но все будет хорошо!
– Мам! – рявкнула я и быстро села на постели. – Хватит этой херни!
Мать поморщилась, она не терпела крепких выражений, всегда пилила за несдержанность отца. Но сейчас не решилась меня одергивать.
– Я же не идиотка! Что с ним?
– Я только умоляю тебя, не дергайся, – устало сказала тогда она. – Тебе нельзя! У тебя сотрясение…
– Мам!
– Да я сама толком не поняла, что с ним, – каким-то надорванным голосом произнесла она. – Состояние критическое, очень большая кровопотеря…
Она механически повторяла медицинские термины, вероятно, услышанные от врача.
– Там что-то сложное с кровью… Редкая группа. Необходимо переливание, но здесь его сделать невозможно. Может быть, срочная транспортировка в Москву… Но это очень дорого…
– Так вопрос только в деньгах? – ахнула я.
Мне вдруг почему-то стало даже легко. Деньги – ерунда, никому не интересная мелочь, чушь собачья. Раз Санька жив, раз его можно спасти, и все упирается только в деньги, значит, все будет хорошо!
Деньги же… Их же можно всегда достать, да? Ну не умирать же человеку из-за такой глупости!
– Тут его родители, – меж тем продолжала мать, – и они… у них…
– Мам, стой, –
