учёный никому про эти встречи не говорила – возможно, такой контакт, на грани между животным и разумным, вызвал бы больше непонимания, чем одобрения. Можно было бы говорить о системном взаимодействии только в том случае, если бы такие встречи стали массовым явлением и проявлением именно развёрнутой, сложной коммуникации, в том числе если бы на уровне символов и связанных посланий подтвердили разумность или прото-разумность ойо, что позволяло отнести их к ветви прародителей в цепочке, получается, уже смешанного, филогенеза.
Ена захотела дать имя новой подруге. Она начала перебирать привычные ей имена, но существо отказывалось их признавать, потом пришлось перебирать интонации «ойо». И, наконец, после сотой попытки удалось найти принятое созданием имя. На подходящую интонацию ойо активно стала кивать и плескаться в воде. Иногда ойо даже выходила полностью на берег, но здесь ей было некомфортно, и вскоре она возвращалась на мелководье. Ена поняла, что этими выходами новая знакомая выказывает ей особенное доверие и расположение.
Фото получились уникальными, особенно в сочетании различных ракурсов, времени суток, других привходящих моментов. Так что Ена уже раскрылась начальнику базы и рассказала о своих контактах, показав ему фотоподборку. Тот одобрил ее действия, но крепко задумался, а затем сказал, чтобы пока никто больше про эти встречи не знал и не видел фотографий.
В результате многочисленных встреч ойо совсем перестала опасаться Ену и, скорее всего, людей в принципе. Поэтому, когда приблизилось время для смены в экспедиции, и учёной предстояло отправиться домой навсегда, всплыла необходимость что-то решать с этой милой ойо. Забрать её было нельзя: на планетах в стадии изучения и трансформации запрещалось это делать.
К их последней встрече Ена готовилась особенно. Она даже надела новый комбинезон, повязала на рукав яркую ленту – подруга должна понять, зачем – и не стала брать с собой фотоаппарат. Ена знала, что найдёт нужный ей сейчас предмет на берегу.
Женщина пришла к морю заранее, вошла по колено в воду и стала ждать. Ойо показалась сразу, очевидно, тоже ждала Ену. Ойо стала плескаться, приближаясь, то ныряла, то выныривала, в процессе перемещала глаза то в одну, то в другую сторону. «Взрослая же, а как играет! И, кстати, почему мы у себя, взрослые, так не играем?!» – чуть отвлеклась на раздумья Ена.
Ойо вынырнула прямо напротив неё – тут Ена достала дубинку, которую соорудила на берегу из обломанной ветви, и с размаха сильно ударила существо по голове!
Весь день и потом всю дорогу домой Ена плакала не переставая. Нет, она не убила существо – та резко уплыла после удара, и женщина надеялась, что далеко и глубоко. Этот удар был необходим, чтобы ойо начала сторониться людей. Мы ведь такие разные!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
