ете вечернего солнца. Бирюзовые камни, украшающие высокий венец, подчеркивали голубизну глаз.
– Добро пожаловать, Веста Акари, – произнес он глубоким, бархатным голосом. – Моя прекрасная невеста.
Это «прекрасная» прозвучало не слишком убедительно. Еще бы! Все при дворе знали, что род Акари славен своими красавицами, а тут…
… я.
В свою защиту скажу, что старалась. Терпела весь этот кошмар с благовониями, притираниями, высветлением волос на голове и удалением оных во всех остальных местах. И платье это. Оно мне однозначно мало. Того и гляди разойдется по шву, стоит махнуть хорошенько рукой.
Но что-то я отвлеклась.
– Спасибо за гостеприимство, мой господин, – склоняю голову еще ниже. – Я невероятно счастлива прибыть сюда.
Безбожно вру. И вот про это «невероятно счастлива», и особенно про «мой господин». Еще не хватало! «Все ради Весты. Ради подруги», – уверяю себя. Надо заткнуть в задницу гордость и делать вид, будто действительно рада, чтобы по моей перекошенной роже присутствующие не поняли всех истинных помыслов и чувств.
Дальше все идет так, как рассказывала Вестина матушка. Она приезжала сюда с двумя предыдущими государевыми невестами, Вестиными старшими сестрицами. Теперь вот не смогла – тяжело. И хорошо, мне бы она тут только мешала со своими переживаниями.
Так вот, дальше все идет по накатанной: знакомство с придворными, дары. Мне щедро отсыпали украшений, я тоже чего-то там подарила. Что именно, не вникала. Слуги сами вынули из сундука. Глянула мельком – соболиные шкуры и самоцветные камни из реки. Бедненько, но со вкусом.
Что ж.
Потом был праздничный ужин и прогулка по саду. Государь водил меня по вымощенным мрамором дорожкам, рассказывал про дурацкие статуи, торчащие над розовыми кустами, а я думала – почему среди этих каменных истуканов не нашлось место ни одной женщине? Одни хмурые мужики в доспехах. Все какие-то полководцы да цари. И славны в основном лишь тем, что пролили чью-то кровь. Лекарку Серафину, практически в одиночку остановившую в столице чуму, они сюда отчего-то не поставили…
– Ты не похожа на своих сестер, – заявил государь.
– А я всегда считала, что похожа, – ляпнула первое, что пришло в голову, и улыбнулась как можно беззаботнее. Пусть не думает, что меня это как-то беспокоит. И провокационный вопрос в лоб. – Вы находите меня не слишком красивой, мой господин?
– Что ты, дорогая. Ты само очарование. И называй меня по имени – Доуран. Я настаиваю.
– Это великая честь, мой господин… Доуран, – мягко ответила я.
Голос мой в тот момент более всего напоминал мяуканье кошки, но царственному жениху это, кажется, понравилось.
– Ты очень милая. – Он подцепил пальцами мой подбородок и заставил закинуть голову. Заглянул в глаза. – Жду не дождусь, когда ты войдешь в мою спальню законной женой.
Он попытался поцеловать меня, но я целомудренно уклонилась.
– Не гневите богов, прошу, мой господин… То есть Доуран. До свадьбы нельзя. Меня так матушка учила.
На самом деле матушка всегда говорила, что и вообще лучше не надо. И что все эти хваленые развлечения из ставших ныне модными любовных романов чреваты всякими невеселыми последствиями: от нежелательных беременностей до болезней и смертей.
В общем, для себя я решила, что оно того не стоит.
Не при моем образе жизни. Поэтому я поскорее перевела тему.
– Скажите, Доуран…
Меня тут же исправили:
– Скажи. Можешь называть меня на «ты». Ты ведь моя будущая жена. Будущая владычица великой Эйрии.
– Доуран… Скажи, есть ли здесь библиотека?
– Ты спрашиваешь, есть ли в столице библиотека? – Мужчина расхохотался и по-хозяйски потрепал меня по голове. Как собаку. – Меня всегда умиляет, какими юные девы могут быть глупышками. Конечно, есть.
Эту «глупышку» я, стиснув от злобы зубы, запомнила и отложила в памяти, чтобы предъявить потом, когда все карты раскроются.
– И что сейчас читают при дворе?
– Я передам в твои покои новые книги, присланные из столичной печатни. Ты меня приятно удивляешь, Веста. Твои сестры такого интереса к книгам не проявляли.
Ложь. Мать Весты говорила, что ее старшая дочь обожала читать и мечтала уйти чтицей священных текстов в храм Солнца…
– Просто я не хочу показаться неотесанной деревенщиной, – натягивая очередную улыбку, сказала я.
И Доуран в очередной раз осыпал меня комплиментами:
– Ты очень красивая
