виски ладонями – голова болит, словно ее раздирают на части, затем идет к костру неверной походкой. Ноги человека слушаются плохо. Часовой у огня смотрит на него с недоброжелательностью и легким презрением.
– Похмелиться дай! – грубо требует вышедший у часового.
– Утро будет, дадут… – с сильным акцентом отвечает тот.
– Сдохну до утра…
– Вода пей… – кивок на глиняный кувшин.
Человек зло мотает головой, морщится, садится на камень рядом с часовым и пьет из кувшина, стоящего тут же. Пьет, впрочем, недолго. Вода ледяная, из ручья, питаемого ледниками. Она перехватывает горло, тяжелым зубилом вламывается в зубы. Кувшин ставится на землю, и руки тянутся к костру – погреть озябшие пальцы. Но костер уже почти прогорел, только слабые красно-желтые язычки пламени тянутся кверху из багрово-черных углей. И человек подбрасывает в костер пару новых поленьев и небольшую охапку хвороста. Для себя выбирает щепку короткую и не слишком толстую, чтобы угли перемешать. Внешне щепка напоминает нож. Перемешивает. Но щепка слишком коротка, и жар обжигает руки. Не выпуская щепку из руки, человек потирает второй рукой опаленную кисть, смотрит на часового, с презрением поглядывающего на него, и тут же молниеносно бьет щепкой прямо в глаз, глубоко вгоняя острый обломок дерева в голову, прямо в мозг.
Часовой не успевает произнести ни звука и падает головой прямо на протянутую руку. Рука убирается, вторая рука перехватывает автомат, тянет его на себя, а часовой мертвым падает лицом в костер, и тонкая щепка, торчащая из глаза, сразу занимается пламенем. Противно пахнет и потрескивает громче углей паленая борода.
Человек поднимается, коротко и с опаской оглядывается и быстро, в три скачка, подскакивает к каменному забору. Теперь его движения легки и выверены. Куда только испарилась пьяная неверная походка, что только минуту назад вызывала презрение у часового… Забор пробуется рукой на прочность. Рука опирается на него, легкий прыжок, свидетельствующий о том, что человек находится в неплохой спортивной форме, и быстрый, беззвучный спуск по темному, поросшему кустами склону.
Со стороны хорошо видно, что передвигаться неслышно человек умеет, и прекрасно умеет прятаться, используя каждый куст, каждый валун, каждую неровность склона. Движения его легки, просчитаны и отточены. Тропы, сбегающей вниз зигзагом, он старательно избегает, только дважды пересекая ее в местах, где она прикрыта со всех сторон кустами. Ближе к низине, где журчит быстрый ручей, кусты становятся гуще, местами вообще кажутся непроходимыми, но это впечатление обманчиво. Человек умеет хорошо передвигаться по такой местности. А камуфлированная форма делает его вообще невидимым со стороны. Около ручья он залегает под кустом, в пяти метрах от тропы, подходящей к камням, уложенным через ручей так, чтобы можно было перейти его, не замочив ноги, ступая с одного камня на другой.
Человек ждет чего-то, напряженно слушает
