розовый, пухленький, красивый и к тому же умница!.. Можешь поверить, только что, когда он услышал, что я пишу тебе письмо, то принес мне весь исчерканный листок бумаги, который он сам аккуратно сложил, заявив, что это его письмо для папы.
Я работаю и вполне справляюсь с тем, чтобы обеспечивать все наши нужды. Ты можешь быть спокоен на этот счет, мой дорогой Шарль. Будь уверен, что хотя наше существование без тебя ужасно, наши материальные потребности более или менее удовлетворены. Твои друзья продолжают предпринимать попытки добиться твоего освобождения. Получится ли у них? Главное условие – чтобы ты сам подписал прошение о помиловании…
Но станешь ли ты добиваться свободы такой ценой? Если нет, нам говорят, что ты мог бы стать концессионером на землях Гвианы. Мне неизвестно, что это означает. Мне достаточно знать, что я смогу приехать к тебе с нашими детьми. Меня ничего не пугает. И бедность с тобой, пусть и на краю света, будет для нас счастьем!
Скажи мне, что я должна делать. Время дорого, каждая минута без тебя, мой дорогой изгнанник, наполнена тоской и болью. Мы еще можем быть счастливы под солнцем далекой страны.
Мужайся, любимый наш, шлем тебе самые теплые пожелания, все поцелуи наших сердец и всю нашу любовь.
Внизу стояли подпись матери, мужественный и строгий росчерк старшего сына, старательно выведенные, но немного кривые имена Эдмона и Эжена и большая клякса от маленького Шарля, который тоже пожелал расписаться, и ему в этом не отказали.
Через три дня это письмо было на борту парусного судна, которое отправлялось из Нанта прямиком в Гвиану. В то время сообщение между странами было хотя и менее регулярным, чем сегодня, благодаря нынешним трансатлантическим рейсам, но столь же частым, и мадам Робен получала весточки от мужа каждые пять или шесть недель.
Январь и февраль прошли без известий от Робена, уже начался март, а от него по-прежнему ничего не было! Беспокойство бедной женщины сменилось мучительной тревогой, когда однажды утром она получила письмо с парижским штемпелем, в котором ее просили прийти по очень важному делу к совершенно незнакомому ей поверенному.
Она тотчас же отправилась по указанному адресу, где обнаружила молодого еще человека, одетого не без претензии на изящество, с довольно грубым лицом и манерами, но в целом вполне приличного.
Он занимал ничем не примечательную контору, обставленную банальной мебелью из красного дерева с бесконечными выдвижными ящиками, и был совершенно один.
Мадам Робен представилась, неизвестный поздоровался с ней довольно холодно.
– Мадам, при себе у вас приглашение, которое я имел честь направить вам вчера?
– Вот оно.
– Хорошо. Позавчера я получил новости о вашем муже от моего корреспондента в Парамарибо.
Несчастная женщина почувствовала, как смертельная тоска сжала ее сердце.
– Из Парамарибо…
