style="font-size:15px;"> Ну вот, опять спорю сам с собой. Тут два варианта: либо я шизофреник, либо самокритичный аналитик, хотя второе маловероятно.
Оставив ненадолго мысленные препирательства со своим внутренним голосом, я подошёл к настенному зеркалу и посмотрел на своё отражение. И, в отличие от привычного симпатяги, на меня таращило глаза какое-то чудовище. Это существо было покрыто добротным слоем грязи и запёкшейся крови (как своей, так и чужой), одежда была местами рваная, волосы торчком… Лучше бы я, как вампиры Стокера, не отражался в зеркале. Не, так нельзя – порой необходимо на себя полюбоваться.
В общем, мне бы не помешало хорошенько отмыться и отстираться. Словно в ответ на мои мысли где-то рядом раздался плеск воды. Я только сейчас заметил за шкафом занавеску, наподобие ширмочки, как в душевой. Судя по всему, это и была душевая. Видимо, моя спутница тоже решила освежиться. Захотелось, хитренько улыбнувшись, на цыпочках, как в мультиках, подойти и заглянуть за занавеску. М-м-м, а там…
Вон, ВОН ИЗ МОЕЙ ГОЛОВЫ!!! Тьфу, да что за утро пошлое такое.
– Доброе утро, точнее день. Вода замечательнейшая, советую немедленно принять душ, – послышался голос Эммилии.
Она как раз вышла из душевой комнаты, прикрыв все свои прелести полотенцем. В принципе я почти не расстроился. Опять?! Не расстроился.
– Снимай одежду, я отнесу её в стирку, в шкафу есть запасная. После того как примешь душ, спускайся в общую залу, я скажу трактирщику, чтобы тебя накормили. Много не пей, я хочу убраться отсюда дотемна.
А я что, алкаш что ли, чтобы мне запрещать много пить? И не подумаю даже. Блин, теперь ещё больше хочется надраться.
– Э… а ты не забыла, что я на солнечном свете получаю хороший загар?
– Не волнуйся, это я беру на себя, – спокойно ответила она.
– А к чему такая спешка?
– Этот жук, что владеет таверной, долго молчать не будет, к нему уже приходили стражники утром. Наверняка пообещали неплохое вознаграждение, если он вдруг что-то вспомнит.
– А зачем есть то? Больно часто едим, ты же сама говорила… – начал разглагольствовать я.
– Стоит поесть, – прервала меня Эммилия. – В следующий раз неизвестно, когда сможем перекусить. Например, когда мы встретились в холмах, я не питалась простой пищей примерно дней двадцать.
Аргументировала что надо, я спорить не стал, разделся и пошёл в душевую. Я ждал худшего, но никаких бочек и кадушек не было, реально была душевая. Такие на дачах строят: комнатка метр на метр, вверху краник для воды, внизу дырка для её слива. Вода была тёплой – судя по всему сейчас где-то полдень, и солнце успело её нагреть. Я поднял мочалку, точнее тряпичный мешочек с чем-то твёрдым, но гибким внутри. Мыло было не предоставлено, но я и без него отмылся, поблаженствовав под тёплыми струями воды. Выглянул из-за ширмы: в комнате никого не было, но я всё равно прикрылся ради приличия – мало ли кто войдёт ещё, а я тут расхаживаю, сверкая достоинством.
Запасной
