раза. Эммилия великолепно сражалась, я одёрнул себя – не время любоваться женщинами. Стражи каравана разбились на пары, я стоял на телеге и смотрел, чтобы никто не подбежал к ней и хозяину с Теаромоной. Уж больно они спелись в обсуждении тканей и кройки с шитьём.
«Сзади заходят, они твои», – мысленно сообщила мне Эммилия.
Я развернулся и увидел, что двое уже залезали на телегу. Небольшой разбег, грациозный прыжок и удар в голову врагу. Это надо было видеть – прямо спартанец! Чёртов пафос, ничего с собой поделать не могу. Воспользовавшись секундным замешательством второго врага, я выхватил из-за пояса кинжал и ударил его в горло. Внизу было ещё два разбойника, и один из них был вооружён сулицей. Естественно, удар не заставил себя ждать: остриё вошло мне под рёбра. Больно, но вроде не смертельно. Да откуда мне знать, что не смертельно?! Швырнув кинжал в хозяина оружия, я обломал древко сулицы, чтоб не мешалось. Второй разбойник развернулся и поспешил прочь.
– Не, нигер, не уйдёшь! – прорычал я ему вслед, разозлившись.
Не то, чтобы я расист, но он же негр, да и в данной ситуации полит корректность необязательно соблюдать, тем более сомневаюсь, что меня здесь за это будут осуждать и отменять.
Я спрыгнул и побежал следом. Противник был быстр, а я ранен, и вряд ли смог бы догнать его… Если бы он не поскользнулся на льду, который вдруг внезапно образовался под ним.
Я подоспел к нему и тут же отпрыгнул назад. Развернуться и ударить наотмашь – я бы сделал тоже самое, безвыходная ситуация. Сделав один быстрый шаг, я пнул поднимающегося противника под колено и после уже заколол в грудь, не обращая внимания на его причитания и мольбы. Затем развернулся и пошёл обратно – битва уже кончилась.
Так… что это сейчас со мной было? Не то чтобы я был очень жесток… всё-таки на нас напали, и я защищался, но от битвы я получал немалое наслаждение… Последний, так вообще, пощады просил, однако я даже ни на секунду не задумался о сохранении его жизни. И когда я успел стать таким кровожадным? Или это было нормально? Поразмыслить над этой тревогой мне не дала боль, я упал на колени и уперся в землю руками, чтобы совсем не свалиться. В бою почти ничего не чувствовал, спасибо адреналину. Пару раз сплюнул кровью и с небольшим усилием вытащил острие сулицы, будь я человеком, рехнулся бы от боли, наверное. Кровищи то сколько!
Теаромона перевязывала и лечила магией сильно раненых, остальные лечили себя сами. В принципе тяжёлых было только двое, но ей хватало мороки с ними. Эммилия перевязала меня, но магией лечить не стала.
– Само заживёт, рана не сильная. Повезло, что наконечник из простой стали, даже не посеребрённый. Иначе туго тебе бы пришлось, – заключила она, закончив перевязку.
– Ясно. Ещё раз, каким он мог бы быть? – задал я сразу же глупый вопрос.
– Сейчас почти на всём оружии есть серебряное напыление, специально против вампиров делают. Но не все
