что прочитал Макмердо:
«Как у вас там с „сердитыми“? У нас о них во всех газетах пишут. Никому не говори, но я очень надеюсь в скором времени получить от тебя ответ. Пять больших корпораций и две железнодорожные компании решили объединиться, чтобы покончить с ними. Дело серьезное, и я не сомневаюсь, что они своего добьются, потому что они наняли Пинкертона, и сейчас этим делом занимается его лучший специалист, Берди Эдвардс. Со дня на день все это должно закончиться».
– А теперь прочитайте постскриптум.
«Разумеется, то, о чем я тебе написал, я узнал случайно на работе – прочитал на одной из тех лент с точками, ярды которых проходят через мои руки за день. Никто, кроме тебя, об этом знать не должен».
Какое-то время Макмердо сидел молча, продолжая держать письмо в ослабевших руках. На миг туман рассеялся, и он понял, какая пропасть разверзлась перед ним.
– Кто-нибудь еще об этом знает? – наконец спросил он.
– Я больше никому не рассказывал.
– А этот человек… ваш друг, он мог сообщить об этом кому-нибудь еще кроме вас?
– Думаю, у него, кроме меня, есть и другие знакомые.
– Из ложи?
– Вполне может быть.
– Я спросил, потому что он мог бы дать нам описание этого Берди Эдвардса… И тогда мы смогли бы вычислить его.
– Это так, но откуда ему знать, как он выглядит? Он же сам случайно о нем узнал. Сам-то он не связан с Пинкертоном.
И тут Макмердо встрепенулся.
– Черт возьми! – вскричал он. – Есть! Я понял! Какой же я болван, что сразу не додумался! Нам повезло, мы выведем его на чистую воду, прежде чем он успеет нам навредить. Послушайте, Моррис, вы позволите мне самому с этим разобраться?
– Конечно, я буду только рад.
– Договорились. Вы отходите в сторону, и за дело берусь я. Даже имя ваше не должно упоминаться. Я все беру на себя, как если бы это письмо получил я. Вас это устроит?
– Об этом я и хотел вас попросить.
– Значит, отныне никому ни слова. А теперь я пойду в ложу, и этот старик Пинкертон пожалеет, что связался с нами.
– Вы не убьете этого человека?
– Чем меньше вы будете знать, друг мой Моррис, тем проще вам будет жить. Не спрашивайте меня ни о чем и доверьтесь мне.
Уходя, Моррис печально покачал головой.
– Я чувствую, что его смерть будет на моей совести, – пробормотал он.
– Самозащита – это ведь не убийство, – улыбнувшись, бросил ему вслед Макмердо. – Либо они нас, либо мы их. Если позволить этому человеку оставаться в долине, он уничтожит нас всех. Знаете, брат Моррис, придется следующим владыкой назначать вас, вы ведь, можно сказать, спасли всю ложу.
И все же поведение Макмердо говорило о том, что это известие он воспринял намного серьезнее, чем хотел показать. Возможно, дело было в его совести, страдающей от сознания вины; возможно, такое впечатление произвело на него упоминание
