все они не обладают одним достоинством русского генератора. Они гасят все сигналы электроники в самом объекте, то есть уничтожают системы управления самолетом…
– И я должен…
– Ты должен подумать, чем сможешь помочь нашим спецам… Было бы просто прекрасно, если бы самолет потерпел аварию… Или «Стингер» только повредил его, не уничтожив… Но к приборам тогда следует попасть раньше русских поисковиков… Итак… Спеши! Самолет до Тбилиси тебя ждет!..
– Помощников иметь мне не полагается?
– А они тебе нужны?
– Нужен человек, который разбирается в вопросе больше, чем я. Вы же знаете, я не люблю импровизацию. А здесь все построено на импровизации.
– Но никто не справится с Абу Обейдой лучше тебя.
– И тем не менее мне нужен специалист по конкретному вопросу. Тот, кто сможет вовремя и квалифицированно проконсультировать…
Генерал несколько секунд подумал и наконец сказал не слишком довольно:
– Хорошо. Если я сумею найти такового в течение часа, я тебе его дам. Но ему тоже необходимо будет время на сборы… Еще проблемы на мою несчастную лысину! Ладно, попробуем и их устранить. Человек, если такой будет, прибудет сразу к самолету. В Грузии вас встретят. «Коридор» уже подготовлен. А сейчас ступай в канцелярию…
Генерал Хант встал, чтобы прощание выглядело почти торжественным.
Тем не менее оно выглядело привычно будничным.
ГЛАВА ВТОРАЯ
В сравнительно небольшом, тихо вымирающем районном центре Приволжский этого человека лично знали многие, а все остальные по крайней мере узнавали его в лицо. Да и как не узнать, когда местные жители все здесь друг с другом знакомы с детства, поскольку размеры городка не позволяли не замечать незнакомых лиц, а знакомых становилось с каждым годом все меньше и меньше – городские предприятия не работали, и кто имел возможность, бежали подальше от этих мест туда, где можно было бы заработать себе на хлеб, может быть, как надеялись, и на хлеб с маслом. Большей частью отправлялись в Москву, где удовлетворялись половинной оплатой против оплаты москвичей, но и этому были рады. А лицо для города непривычное сразу становится заметным, тем более если дело касалось китайца…
Все знали, что старый китаец Шин не такой уж по возрасту и старый, но немножко не в своем уме, а внешний вид его – это только последствия болезни. В том, что он болен, никто не сомневался. Не так болен, чтобы быть неспособным жить самостоятельно, а лишь слегка, словно он никогда не знал, что такое жизненная сметка, заставляющая человека приспосабливаться к условиям. Шин не приспосабливался никогда. Он просто молча терпел неудобства и лишения, тогда как другие умели этих неудобств и лишений избегать. И никогда не отказывал, даже если ему что-то велели сделать посторонние. Одним словом, приволжане видели в нем классического идиота, доброго и честного. Появился Шин в Приволжском пятнадцать
