Луч словно переломился и погас.
– Молодец, Ахто, уверенно работает, – бормотнул Галич, перекладывая руль.
Катер начал совершать крутую циркуляцию.
Сбросив перед открывшимся выходом скорость и врубив носовой прожектор, старшина на малом ходу вошел в расщелину и чуть прибавил оборотов. Вдоль бортов поплыли ледяные стены, потом впереди замаячило светлое пятно и «шнельботтен» выскользнул наружу.
Снова взревели все три дизеля, нос катера приподнялся, и он начал быстро удаляться от берега.
Небо стало проясняться, на нем заблестели звезды.
Неожиданно справа по курсу взметнулись три высоких всплеска, и Ванин с Галичем оглянулись.
– Твою мать, – побледнел старшина. – Эсминец!
– Да, ходко шпарит! – вглядываясь в показавшийся вдали корабль, – нахмурился Ванин. – Как мыслишь, догонит?!
– Еще бы! – стал бросать катер из стороны в сторону Галич. – У него скорость хода выше, да и дальность плавания будь здоров!
И тут впереди забрезжила надежда. Милях в трех слева, в клубящемся тумане возник абрис айсберга. Громадного и с двумя вершинами.
– Давай туда! – заорал старшине Ванин, – может успеем!
Катер прибавил оборотов и понесся к айсбергу.
Когда он уже входил в тень нависшего над водой льда, эсминец снова открыл огонь и «шнельботтен» скрылся в серии разрывов.
– Прицельно бьет, гад! – саданувшись головой о переборку, вытер со лба кровь, Ванин. – Что будем делать, старшина?!
– Щас, лейтенант, не дрейфь! – передернул реверс Галич, и, пятясь кормой, катер стал вползать под темные своды.
Вслед за этим рев моторов стих, и стало слышно, как в борт плещутся волны.
– Надо попытаться его утопить, – утирая рукавом катящийся с худого лица пот, – обернулся старшина к Ванину. – Иначе фрицы разнесут нас в щепки.
– Ты хочешь атаковать эсминец?
– А почему нет? Я ж катерник. Давай, зови Ахто.
Когда весь мокрый прибалт ввалился в рубку, ему быстро обрисовали ситуацию, и Леви снова помчался к пулемету.
То же было сообщено по переговорной трубе Хромову, и снизу глухо донеслось, – есть.
Потянулись тревожные минуты ожидания.
На седьмой в воздухе возник едва различимый вой турбин, потом он стал громче и в рваных клочьях тумана, возник силуэт эсминца.
Он шел параллельным курсом на расстоянии в пять кабельтовых и, судя, по всему, не видел цели.
– Ну, с богом, – прошептал Галич и толкнул вперед рукоятку реверса.
Взвыв моторами, катер вынесся из укрытия, и, вздыбившись на редан, фурией понесся к эсминцу.
Орудийные башни корабля тут же развернулись в его сторону, с палуб застучали пулеметы, но было уже поздно.
Две, выпущенные «шнельботтеном» торпеды, мчались к его борту.
В следующий
