сумки.
– Возьму на память. Не возражаешь? – сказал он и при этом недобро усмехнулся.
– Берите, – выдохнула Настя.
– Еще б тебе возражать. Кто бы тебя спрашивал. Ну, это не важно. Важно другое – если ты нарисовала раз, ты можешь это повторить. …Ты же можешь повторить?
Настя молчала вся сжавшись. Все внутри у ней замерло. Чувства, мысли, разум, созна-ние – казалось, атрофировались, и она превратилась в какую-то безвольную одноклеточную амебу, которой уже все равно, что будет дальше.
– Можешь повторить?! Я тебя спрашиваю? – повысив голос, вновь спросил киллер.
– Да! Конечно. Да! Я смогу.– Как от удара вздрогнула Настя.
– Не врешь. Это мне нравится. Я убью тебя не больно. Как этого. Ты же видела, он даже не вскрикнул.
Киллер не торопясь, достал из сумки сверток, завернутый в газету, развернул его. Газе-ту сложил обратно в сумку.
– Умирать не страшно, если это делают профи. Ясен перец, придется немножко потер-петь, но как без этого. Но это точно лучше, того, чем попасть к челу который это делает и боится, не уверен в себе или делает это впервые. Мне не раз доводилось. Я это делаю не в первый раз, так что с этим все в полном ажуре. Расслабилась?
– Нет!
– О! Как!… Зря! – с сожалением произнес киллер.– Тебе же хуже.
Пистолет был небольшой, но длинный, а может, так казалось из-за набалдашника на стволе. Вороненая сталь приглушенно поблескивала и невольно приковывала взгляд Насти. Так наверно гипнотизеры выкладывают на сеансе блестящие шарики, и лишают воли пациента. Он достал мягкую суконную тряпочку серого цвета и, не снимая перчаток, неторопливо стал его протирать, очищать, от каких-то неведомых пылинок.
– Пуля дура. Смерть от пули в черепушку это самое легкое, что удалось придумать нашим предкам, пожалуй, легче только умирать от передозировки наркотой. Но это не наша тема. Ведь так?
– Я не знаю о чем вы?
– Не догоняешь? Да так ни о чем. Настраиваюсь на работу. В смерти, конечно, ничего не может быть прекрасного, не так как в старых советских фильмах про войну. Этого не обещаю. Киношники все врут. Смерть почти всегда бывает, страшна. Нелепая даже я бы сказал, но что делать. Кто-то должен этим заниматься. Все мы когда-нибудь станем жмуриками. И я и ты. Ну, ты чуть раньше.
Киллер закончил протирать пистолет. Так же аккуратно как перед этим укладывал портрет, сложил вчетверо тряпочку и неторопливо положил в тот же боковой карман.
– Где тебе лучше?
– Что? – с ужасом поняла Настя, но спросила в слабой надежде что ошиблась.
– Ну, где лучше это сделать? На кухне? В ванной? Выбирай?
– Я не знаю.
– Или здесь? Я и здесь могу, – с ласковыми и добрыми нотками предложил киллер.
– Здесь наверно тоже можно.
– Можно, не можно, что ты как овечка! Попроси что-нибудь перед смертью
