подгнивает. Так в почву врастает он.Тельным венцом занемогшим, подпревшим венцом.
Ей растолковано, бабушке-то, давно —
Дом оседает. «Беда, сопрело звено…», —
В валенках шатких сгорбится у окна.
Вспомнит, и страшно – жизнь её с неба видна.
Дом-то накренится с бабушкиным лицом…
Мне незаметно, всё думаю не о том.
К прялке садится и щупает веретено.
Глазом незрячим прищурится, где бельмо.
Белое-белое. Ночью вскочит: «Домой!»
«Дома ты, бабушка». «Дяденька часовой,
Смилуйся, бабушку к маменьке отпусти!»
И, не узнавшая внучку, дальше летит.
Но спотыкается, падая в темноте.
Дом-то за бабушкой… да увлекает всех —
Видно лишь краешек – в морок впадает дом.
Бабушка встанет и выйдет на свете, на том.
«Бела молочная пещера…»
Бела молочная пещера
Зимы, что тянется века.
Мария обронила, верно,
Три белых капли молока.
Январь, февраль и март молочный —
Рождений многих естество.
А в них, в сугробах, кровоточит
Перст будущего – Крест Христов.
Рождение в белейшем мире
Есть в нас – ответственность за всё.
С Давидом плачу я в Псалтыри.
Кровь с молоком землёй течёт.
«От кромешной тоски…»
Памяти бабушкиной сестры Грунюшки
От кромешной тоски,
между небом осьмым и девятым,
баба Груня носки
полосатые вяжет робятам.
Не своим, а чужим,
коль своими судьба обделила.
Нитка жизни спешит.
Что давно померла, позабыла.
Месяц, ровно январь,
воскресение дня выходного.
В печке, в вольной, стоят
караваи большие ржаного.
Свет, от утречка свят,
сквозь герань пробивается резкий.
На окошках хрустят,
инда снег по зиме, занавески.
Из деревни, из всей,
на показ ришелье вырезное.
В Елизарово ей.
Припасла накануне сувои.
Только хлебу остыть.
А кукушка молчит. Эка жалость.
Видно, встали часы.
Вот и «Утро в бору» задержалось.
В сени выйти дока.
Нынче дух, аж зашлось, осязаем.
И отколь облака
на приступок крыльца наползают?..
ПСАЛОМ В СНЕГАХ
Благодарю Тебя я утром
И вечером благодарю,
Что непрестанно защищаешь
Ты жизнь несчастную мою.
Между снегов, что, не кончаясь,
На холмы падают с небес,
К земле холодной и печальной,
Где мало счастья и чудес.
Лишь Ты, Господь, тепло и чудо,
Опора, сильное плечо.
И стережёт мне душу чувство,
Как Божие Твоё крыло.
И не боюсь,
