оглянулся на индейца, оторвавшись на мгновение от монокуляра. Но тот молчал..
– Когда Джузеппе войдёт ты приведёшь его ко мне, – если кто и мог справиться с ним, то лишь этот безмозглый, обладающий чудовищной силой.
– Si ! (Да).
– Он мне нужен живой.
– Si ! (Да).
– Возьми с собой Педро и этого, новенького, как его?
– Рауля?
– Да, Рауля. И запомни. Он нужен мне живой. Понятно. ЖИ-ВОЙ!
Анализатор перестал пищать также внезапно, как и начал. Джузеппе усмехнулся. Как же, он должен был догадаться, что невидимые лучи пронизывают каждого, кто пытается пройти незамеченным в здание. Электроника им – же самим, напичканная в каждом, пригодном для этого месте, работала безукоризненно. Это, скорей всего, сработала система охраны.
Тем временем дверь в помещение открылась, поддавшись с первого толчка. Он спустился вниз по лестнице и у второй двери справа остановился, ещё раз. Повторяя ежедневную процедуру, он поднял глаза к самому потолку, где в своё время установил датчик движения, и, убедившись, что кроме него никто в помещение не входил, нажал на рукоятку двери.
Он помнил, как однажды на его глазах был зарезан Педрос Агустиньо – один из охранников свиты Мучо за то, что принял самостоятельное решение. На недоуменный взгляд ему сообщили, что тот перешёл границы “табу”. Он запомнил это слово. Крики боли бедного Педроса сопровождающие целых три часа и слышались по всей гасиенде, пока его душа не вылезла из бренного тела и не растаяла в свинцовых облаках неласкового предгорья. Тогда он впервые узнал, что такое “мексиканский галстук”.
Несчастному Педросу разрезали кадык, и из образовавшегося отверстия вытащили розовый язык, свисающий из его глотки как малиновый галстук. В течение трех часов кровь из горла стекала с его языка, пока у несчастного моргали глаза. Она заливала его лёгкие, и он медленно умирал в страшных мучениях, моля Деву Марию о скором конце.
Джузеппе остановился и втянул носом сырой воздух помещения. Ни одного постороннего запаха. Привыкший быть в постоянном напряжении, он силой воли попытался избавиться от навалившейся на него слабости. Для чего закрыл глаза и сомкнул ладони, так, как его когда научил Тэд Мюррей. Он стоял так минут пять, пока не почувствовал, как сила вновь наполняет его душу.
В этот момент за спиной раздался скрип открываемой двери. Сквозняк ворвался в помещение, сбрасывая со стола маленький листок бумаги, подхваченный потоком воздуха который взвился, почти, до самого потолка, плавно опускаясь на пол кружась в незатейливом танце. Джузеппе обернулся на движение за спиной. Ему не стоило долго размышлять, соображая, кто пожаловал в гости в столь неудачное время. Желание броситься к выдвижному ящику стола, где лежал пистолет, остановил голос Хуана, за которым виднелось ещё двое:
– Не надо, синьор.
Тогда Греку, внедрённому в картель под именем Джузеппе, повезло. Он знал, что глаза, если войти в помещение ясным днём, с трудом
