приперлись сюда? Я думала, просто идём на другой конец деревни. – Светланочка Сергеевна продолжала держать меня за локоть и шипеть змеёй.
– Надо. Сказал же. Что непонятного? – Выдернул руку из ее цепких пальцев и двинулся вперёд.
Мой ответ Милославской не понравился, но она все равно упрямо шла следом.
Ясное дело, наряд маман точно не подходил для подобных прогулок, поэтому Светланочка Сергеевна цеплялась за все кусты и ветки, попутно собирая мусор на свои широкие пижамные штаны. Помпоны на тапках как-то грустно сникли и теперь больше напоминали просто грязные комки.
Надо ли говорить, с каким наслаждением я облазил все кладбище, вдоль и поперек. Хотя делать это было совсем необязательно. Мне нужна только церковь. Но маман ведь данного нюанса не знала.
А вот Андрюха знал. Он понял, в чем смысл моих метаний по погосту, поэтому просто уселся на остатки церковной стены, вытянул ногу и ждал, пока я вдоволь нагоняюсь кругами.
Так как Милославская моих движений не понимала, она, в отличие от братца, ходила следом, пытаясь сообразить, что задумал мятежный старший сын. Ей виделся глубокий смысл и подвох. По себе судит…
А на самом деле, все было очень просто. Издевался я над Светланочкой Сергеевной форменным образом. Вот и все.
Ещё вдруг осознал один важный момент. Злость внутри меня была слишком сильная. Будто ненавижу госпожу Милославскую. И это очень странно. Да, она меня раздражала, вызывала негативные эмоции и где-то даже бесила. Но ненависть… Ненависть настолько же сильное чувство, как и любовь. Ее надо прочувствовать всей душой. Ненавидеть маман пока не за что. Лично мне, Денису Никонову, она не причинила вреда. Но тем не менее, внутри будто яду разлили. Серной кислоты. В которую я с удовольствием окунул бы госпожу Милославскую.
– Твою мать… – Вырвалось вслух, потому что в какой-то момент я вдруг понял.
Озарение пришло очень внезапно, когда я уже занялся церковью. В руке держал кирпич. Хотел положить его на заваленный хламом пол, чтоб отмерять расстояние.
Маман, вымотанная так, что у нее не имелось больше сил препираться со мной, сидела рядом с Андрюхой, молча наблюдая за моими действиями. Видок у нее был – закачаешься. Волосы, которые час назад Милославская заплела и уложила в прическу, растрепались, а в некоторых местах даже пытались встать дыбом. Пижама превратилась в грязное тряпье, которое осталось только выбросить. Лицо украшали пыльные разводы, а на лбу имелась тонкая царапина. Светланочка Сергеевна не успела увернуться от ветки. Бывает…
И вот, направляясь от одной стены к другой, с кирпичом в руке, я вдруг понял. Чувства, которые испытываю, не мои. Вернее, не совсем мои. Так будет точнее. Просто к негативу, который Милославская вызывала именно у меня, добавилось ещё что-то. И это что-то сидело очень глубоко в моем сознании. Именно оно умножало плохое отношение и злость в десятки раз.
– Мляха муха… Жорик! Иди ты на хрен!
Глава
