жизни приходилось уходить за критический порог – один раз, когда он сражался с волками, а второй – когда заблудился в степи (что само по себе было совершенно невозможным, но, однако же, произошло), а потом долго не мог выйти к родному стойбищу. Тогда он попал в западню – от бесконечного ощущения радости и простора, которые всегда охватывали его, когда он отправлялся в одиночку на разведку в степь, его чувство опасности немного притупилось, и он не заметил, как силы, властвующие в открытой степи, внезапно напали на него.
Ему не стоило большого труда отбиться от них – к тому времени Чанг превратился в грозного могучего колдуна, который может путешествовать совершенно спокойно даже в незнакомых землях (не говоря уж о родной ему степи), но он сильно недооценил их коварство. Они, убедившись, что даже сообща не имеют возможности одолеть его, попытались навести на него морок, который закрыл ему дорогу обратно. Они создали миражи и заслонили туманной дымкой знакомые ориентиры, небо под их напором затянуло тучами, и пошел сильный дождь, который смыл все следы на земле.
Кроме того, их атака на Чанга непрерывно продолжалась, и ему стоило больших усилий постоянно сдерживать их натиск. Все это вместе взятое чуть не убило его – он в течение многих дней не мог найти дорогу назад и, лишенный возможности пополнять запасы провизии, вскоре ослабел и начал терять уверенность в благоприятном исходе этой нескончаемой борьбы.
В конце концов к нему пришло спасительное решение – сдаться на милость Истинной Пустоте. К тому времени его конь пал, и сам Чанг находился в крайней степени истощения. Выезжая в степь, он взял с собой совсем немного воды и пищи, поскольку не рассчитывал провести там много дней. Теперь ему оставалось жить очень недолго, и силы степи, отчего-то внезапно ополчившиеся на него, должны были скоро одолеть его. Измученный и вконец обессиленный Чанг провалился в глубокий сон – до этого на протяжении всех дней борьбы ему не удавалось толком поспать – силы не позволяли ему даже прикрыть глаза, тут же атаковали и пытались опрокинуть его в черный магический провал, который всегда поджидает незадачливого колдуна, растратившего свою силу под напором врагов.
Магический провал был ужасом любого мага – оттуда не возвращались, и никто не знал, что там происходит. Видящему суть вещей он представлялся в образе безбрежного, наполненного беспросветной чернотой и страхом пространства, которое притягивает, высасывает остатки сил и порабощает навеки, и никто не может ему противиться. Провал дышал яростью и злобой, он вызывал ощущение вселенской безысходности и безумия. Когда и почему он появился, не знал никто, как и его истинную природу. Он был отдельным миром и отдельной вселенной, попав в которую, освободиться было невозможно.
Силы шаг за шагом тащили магическую сущность Чанга к провалу, и вот, когда у него уже почти не осталось сил к сопротивлению, он впал в спасительное забытье. Очнувшись, он понял, что лежит на своем месте в сновидении, которое уже один раз спасло ему жизнь.
