спрашиваю, как вы смогли сюда попасть, – усмехается Лански, – но у меня есть предчувствие, что нас с вами ждёт долгое и плодотворное сотрудничество.
– У меня есть ещё одна просьба. Мне нужно организовать безопасное хранение очень ценной вещи.
– Я могу разместить её в банковской ячейке, – отвечает адвокат. – Мы, например, заключим договор с указанием цены и застрахуем его в солидной компании. Это подразумевает некоторые расходы, но зато вы получите уверенность в сохранности.
Разумеется, я очень далёк от того, чтобы бездумно доверять этому человеку, но он мне нравится, кажется довольно надёжным. Что же, посмотрим. Пока всё выглядит вполне безопасно. Мы обедаем вместе с ним и Евой, а потом подписываем договор и посещаем крупную страховую фирму. По итогам всех этих манипуляций лилия остаётся у Лански.
Ближе к вечеру возвращаемся в шале. В городе заходим в продуктовую лавку и покупаем ветчину, сыр, хлеб, фрукты, а потом едем домой. В ресторан я больше ходить не планирую. Хватит. Вообще, можно было бы уже убывать, но подобрать нас смогут только завтра. Так что нужно продержаться ещё почти сутки.
Ночь проходит тихо. Не ощущая энергии лилии, Ева спит спокойно и меня не беспокоит. Весь следующий день мы проводим на пляже. Плаваем в лазурной воде и валяемся на песке. Кайф. Я стараюсь лежать в тени пальм, чтобы не сгореть на солнце. Да и как-то же надо будет объяснять товарищам, как это я загорел, находясь в больнице. Ведь по официальной версии, я лежу в госпитале в Гаване.
Время течёт медленно, потому что я жду, когда наступит час отправки. Мы должны будем встретиться с Валерой в четыре часа на пирсе, чтобы выехать на вечернюю рыбалку. Типа. Но не на том, где высадились, а на другом, на Лав бич. Туда надо будет ехать на такси, причём выехать заранее. Путь неблизкий.
В два часа мы с Евой уходим с пляжа и бредём к шале.
– Некомпанейский ты парень, Егор, – качает она головой.
– О чём ты, друг мой? – хмурюсь я.
– Да, – машет она рукой. – Ни о чём… Зря отказался, вот что.
– Я буду жалеть всю жизнь, Ева, – вру я. – Но инструкции написаны кровью их составителей, понимаешь?
– В нашем случае не кровью, а семенем, должно быть, – усмехается она.
– Это вряд ли.
– Ты отдал лилию Лански?
– Я не могу тебе сказать. Если ты соберёшь деньги, чтобы купить, мы сможем поговорить об этом.
Мимо нас проезжает полицейская машина и сворачивает к нашим домикам. Ева вдруг останавливается, как вкопанная.
– Ты видел? – спрашивает она таким голосом, будто увидела привидение.
– Нет. Что?
– Ты видел, кто сидел в полицейской машине?
– Нет, же, – отвечаю я. – Стёкла отсвечивали. А кто там сидел? Кого ты там увидела?
– Там сидел таксист! – ужасается она.
– Какой? Тот самый?
– Да, тот,
