удалился, а я посмотрел на Сивера, уже глядевшего на меня. В его глазах было столько уважения, что можно было возгордиться. Но я не гордый, хотя честь для меня не пустой звук, и потому спросил воина:
– Что-то не так?
– Да. – Сивер кивнул в сторону жеребца. – Это священный конь Триглава, и он мало кого к себе подпускает. Верховного жреца и пару конюхов, а остальных недолюбливает. А к тебе сам подошёл, да ещё и еду попросил. Странно это.
Я усмехнулся и перевёл разговор в шутку:
– Всё в порядке. Просто я человек хороший.
– Ага! А я, значит, плохой? – Воин тоже улыбнулся.
– Наверное, я лучше.
– Посмотрим.
Храмовый страж кинул взгляд в сторону главных ворот, и у меня возник резонный вопрос:
– Мы кого-то ждём?
– Лучеврата, верховного жреца. Он велел тебя найти, и я это сделал. Так что сейчас передам тебя ему с рук на руки и буду свободен.
– А разве меня искали?
– Искали. Ты ведь в город вчера прибыл?
– Да.
– По реке?
– Нет, по суше. В Щецин через ворота вошёл.
– А до того на чём к городу добирался?
– По воде. – Я решил не лгать своему спасителю, и правильно сделал, ибо одна ложь, даже маленькая, легко порождает другую и ведёт к путанице.
– То-то же. А ещё у тебя знак есть. – Воин кивнул на выглядывающий из раскрытого ворота моей рубахи краешек громовника. – И ко всему этому ты попал в беду. Всё как Лучеврат сказал.
Более подробно в историю моих поисков я углубляться не стал. Просто решил дождаться жреца. А пока было немного времени, стал расспрашивать воина о том, что меня окружало, и кивнул на идола:
– Сивер, а почему статуя бога стоит на дворе, а не в помещении?
– Триглав природу любит. Свежий воздух, пение птиц, дуновение ветров, дождевые капли и шум города, в котором ночной порой он любит гулять. Разумеется, если его дух оказывается в нашем мире.
– А отчего у него глаза закрыты?
– Грозен больно. Иногда может так на мир взглянуть, что всё с ног на голову перевернётся. Вот и прикрывают ему очи.
– И давно в этом месте храм стоит?
– Очень давно. Пять веков уже, а то и больше, точно не знаю, об этом волхвов спросишь, если захочешь.
– И что, статуя бога здесь всё это время стояла?
– Нет. Семнадцать лет назад, когда князь проиграл полякам войну и они город крестили, нам пришлось спрятать кумира и реликвии в лесах, а потом, когда захватчики ушли, мы вернулись. Но, видать, ненадолго.
– Понятно. – Воин отвечал односложно, и я, сменив тему, коснулся произошедшего у реки конфликта: – Скажи, Сивер, а почему утром наёмники на парней набросились?
– Они тюринги, а парни знали, что я иду следом, и обозвали их саксонцами. Это оскорбление, потому
