потеряла из виду оставленный след. Путь привёл меня к узкой деревянной лестнице, спускающейся в малюсенький овраг, на дне которого быстро течёт не скованный льдом ключик. Удивительно, но внизу красуются две запорошённых пустых скамейки. Идеальное место для студентки, чей ужин напоминает бессмертные комедии про такого же идеального красавчика-студента Шурика. Надев перчатку, я смахнула снег с деревянной поверхности и присела. Было холодно, зато никто не пялился на то, как я поглощаю скромную пищу, никто не осуждал мысли, что вращались вокруг незнакомого мужчины… Никто не разделил эти мгновения одиночества со мной.
Я открыла покрасневшими руками бутылку и упаковку от булки и с огромным удовольствием откусила кусочек, запив прохладным йогуртом прямо из горлышка. Как же вкусно! Нежный молочный с ягодами вкус смягчал сухость сдобы с редким изюмом. Наслаждаясь этой доступной каждому школьнику амброзией, я пришла к забавной мысли, что не одинока, а всего лишь голодна, потому что хотела «нагулять аппетит перед ужином» с помощью прогулки по морозу. Очень умно! Ведь все печальные мысли тут же покинули меня, стоило лишь немного подкрепиться.
Николай-Краков наверняка тоже чувствовал нечто подобное, когда был студентом. Мне ничего не известно о его семье, но я так много читала о гениях нашего времени, что уверена: большинство из них буквально не в состоянии о себе позаботиться, зато делают всё, чтобы быть более эффективными в своей сфере.
Если хочешь сохранить рабочий настрой, йогурт и булочка (после недолгой прогулки в парке, где воздух морозен, чист и свеж) – прекрасный сбалансированный перекус. Он не отнимет много времени на подготовку и употребление и при этом богат белками и углеводами, необходимыми для разгона мысли. Я ведь и сама руководствовалась именно такими соображениями, собираясь на ужин. Куда мне до гениев современности, но я же не лишена студенческой дедукции: зря нас мучают доказательством «Оригинального Концепта», что ли?
Ай, не хочу думать о плохом сейчас! Вечно полуголодная, чтобы приблизиться к пределу ученических способностей, и едва остающаяся на плаву, я прекрасно осознаю, что минуты наслаждения едой – великолепны. Ни один Николай, ни один Краков, и даже один-единственный Николай-Краков не отнимут у меня эти лучшие мгновения студенческого дня.
Мимо меня по снегу прошмыгнул серый комочек. Это мышь…? Зимой?! Последний кусочек булки я оставляю рядом со скамьёй – зверёк поест, попьёт из родника и, возможно, переживёт наши морозы.
Складываю упаковки в рюкзак; ужин окончен – спасибо за еду. Пора возвращаться в свою комнату.
***
– Эй, – окликнула я Николая-Кракова, сидящего прямо передо мной, согнувшись в три погибели. – Краков, что пишешь?
Не ответил, только наклонил голову ближе к тонкой зелёной тетради.
– Э-эй, – постучала ручкой по острой лопатке. – Приём! Что ты тут делаешь?
– Учусь – в отличие от некоторых, – с неприязнью отозвался он.
Шорох
