![Obscura reperta [Тёмные открытия]. Игра в роман - Рона Цоллерн](/cover_1412635.jpg "Obscura reperta [Тёмные открытия]. Игра в роман - Рона Цоллерн")
усилия поддерживающих эту тяжесть опор. Соотношение этих сил в здании говорит о победе гармонии над хаосом, о человеческом предназначении. Архитектура – всегда о главном, это часто упускают из виду. К тому же архитектурные сооружения – результат напряженной работы многих людей, их объединенных усилий, и точнее других произведений искусства передают дух своего времени, его главные надежды и стремления.
Новый герой был с удивлением и удовольствием принят публикой, и хоть его простодушная проповедь не слишком заинтересовала искушенных знатоков искусства, необычность персонажа привлекла к нему внимание многих. Эммануэль заметила, что к Артуру то и дело обращались женщины и, задавая ему какие-то вопросы, изображали чрезвычайную заинтересованность в предмете разговора. Случайные прикосновения, преувеличенно звонкий смех, вот одна «случайно» оступилась, и Артуру пришлось подхватить ее под руку. Подошел Роланд и под каким-то предлогом увел брата к стоявшему в углу роялю. Девушка следила за их неслышной беседой, за тем, как младший молча отказывается, а старший ласково дожимает. Вот Артур сдался, кивнул. Ей было интересно, на что он согласился, когда же он поднял крышку рояля, она в изумлении замерла.
– Дорогие гости, – начал Роланд, – произведение, которое сейчас сыграет Артур, вы больше никогда нигде не услышите, потому что мой младший брат играет только импровизации. Я прошу тишины, раз уж я уговорил его на эту авантюру, и уверяю вас, вы не пожалеете о том, что были сегодня его слушателями.
– Заметьте, я таких гарантий не даю, – смутившись, сказал Артур, но сел за инструмент.
Действительно, Цоллерн-младший за роялем выглядел странно. От всей его фигуры исходило ощущение огромной силы, опасной для чувствительного музыкального организма, да и сам Артур, казалось, боялся, что первым же аккордом обрушит клавиатуру. Некоторое время он просто держал руки над клавишами, словно должен был почувствовать что-то именно над той октавой, с которой собирался начать. Когда в тишину упали первые ноты, он переплавил всю свою силу в напряженное внимание к звукам, что должны были пролиться из-под его пальцев в мир. Возникла музыка, она потекла, очень медленная, вначале только мелодия, в ней был простор морской дали или уходящего в горизонт поля. Затем волнами начали набегать басовые аккорды, нагоняя тревогу, оттеняя яркую и очень простую нить звуков, походившую теперь на народную песню. Музыка то ширилась, то успокаивалась до тихой речи, и было в ней все – печаль неразделенной любви, мрак неразгаданных тайн, надежда на будущее, сила и смирение, обреченность и радость.
– Как вам концерт? – Роланд взял Эммануэль под локоть, и они прошли ближе к роялю.
– У меня нет слов!
– Они нужны далеко не всегда… – все также еле слышно ответил он.
Артур не смотрел ни на кого, он несколько раз за время игры вообще закрывал глаза, словно рисуя мелодию где-то внутри себя, прослеживая ее узор, сплетающийся из различных тем, звучащих то разновременно, то вместе. Невозможно было понять, сочиняет ли он вначале, и сразу воплощает придуманное или только
